Здесь, на Таосе, никого нельзя было этим удивить. У людей тут имелось много всяких вещей, большая часть которых казалась Цуне совершенно бесполезной. Она не любила цветной остров и не могла полюбить его жителей. Не могла довериться тем, кто хотел ее спалить. Не могла простить Хинду, поднесшего к костру зажженную палку. Таос не принадлежал Цуне, хотя все здесь называли ее Хозяйкой. Они просто боялись Акулу.
Девочка смотрела на сокровища, пока последний луч закатного солнца не растаял в море. Потом она закопала узелок обратно и вслушалась в окружающие звуки. Позади кто-то был, и уже давно.
– Выходи, Хинду! – громко сказала Цуна. – Я знаю, что это ты!
Таосец нехотя вышел из-за бамбуковых стволов. На нем была лимонно-желтая одежда, а длинные волосы, заплетенные в жгуты, лежали на плечах, словно змеи. Цуна запретила Хинду носить оранжевый и велела жить в амбаде, как раньше. За это он еще больше ненавидел бесцветную, но так ему и надо.
– Что, подслушивал? – спросила девочка.
– Да, – нагло ответил таосец. Он знал, что врать Цуне бесполезно. – Приехал человек от Хозяина Смерчей. Завтра утром тебе надо ехать к Алым шатрам, там что-то срочное. Макайя уже собрала тебе вещи.
Девочка надулась. Она терпеть не могла хижину старого колдуна и, несмотря на все уговоры, предпочитала жить здесь, на окраине Таоса, где до моря было рукой подать. Роль Хозяйки острова ей не нравилась хотя бы из-за глупых обязанностей вроде покраски жертвенных козлов или ношения всяких дурацких штук. Но спорить с шаманом себе дороже, поэтому девочка не стала капризничать при Хинду.
– Я правильно угадала твое самое лучшее чувство? – спросила она, вставая и отряхивая ладони об алое платье.
– Нет, – буркнул Хинду, пропуская Цуну вперед.
– Тогда из-за чего ты бы радовался? Чего тебе хочется?
– Просто чтоб ты умерла и все вернулось назад.
Хинду сказал это с таким отвращением, будто червей выплюнул, но Цуна не обиделась. Она смирилась с тем, что бывают люди, которых, сколько ни пытайся, не полюбишь. Даже если они будут делать тебе хорошее.
Из-за шедших с юга туч быстро темнело, духота оседала на коже, и потная ткань липла к спине. Вот за это Цуна терпеть не могла лишнюю одежду. Они с Хинду не прошли и четверти дороги, когда в небесной реке, проложившей путь между темными кронами древовидной травы, проглянули первые звездочки. Словно кто-то высек из облаков ледяные искры, и они застыли, прежде чем растаять в теплом восходе. Цуна шла, задрав голову и любуясь небом, пока его не закрыл парус грозы, раздутый ветром от горизонта до горизонта. Первые капли упали на голые плечи, и ужасно хотелось снять платье, но тогда Хинду все расскажет шаману, а тот опять начнет объяснять Цуне, что мужчины не должны видеть ее голой. Она не голая. У нее есть красивая повязка с ракушками. Просто таосцы дураки. Все до одного дураки. Ри правильно рассказывал про людей из большого мира.
– А почему ты больше хочешь, чтобы я умерла, чем править Таосом? – задумчиво спросила Цуна спустя несколько минут молчания.
Хинду не ответил. Казалось, он идет так медленно, чтобы отстать и отвязаться от бесцветной.
– У-у-у, дурак обросший! – топнула девочка, обернувшись. – Говори, если я попросила! Скажу шаману, что ты не слушаешься!
– Да потому, что ты… – Хинду остановился, сжав ладони в кулаки, и, не глядя на Цуну, произнес: – Ты все испортила.
– Что все?
– Все!
Хинду ускорил шаг, и дождь, словно соревнуясь с ним, закапал чаще.
ebooksa