– Аскольд прошлый год гляди: такая зверюга, что обычный медведь одна лапа убей. Не бывай такая в наши края. Нойд говори: это Тала, слуга Аццы. Знай Аццы?
– Не знай. Небось, какая-нибудь Баба-яга из ваших сказочек. Устал я уже от них… Пошли дальше.
– Аскольд дальше не ходи. Аскольд назад вертай.
– Как это «вертай»? А уговор? Я же тебе заплатил!
– Аскольд уговор выполняй. Аскольд тебя к Черный Человек проводи. Вон там он. – Лопарь указал прикладом берданки на прибрежные сопки. – Если жизнь не жалей, сам туда ходи. Аскольд не ходи.
И как Вадим ни настаивал, бравый саамский Орион не сдвинулся ни на пядь. Встал посреди озера и заладил, как попугай, что условия контракта исполнены на сто процентов и совесть свою он считает незамаранной. Вадим поуговаривал-поуговаривал, да и отступился. Лешак с ним, пусть «вертает». Найти обратный путь через Сейд – задачка немудрящая.
– Не хочешь, не надо. Только смотри, не проболтайся никому в стойбище. Я к утру буду… – помедлил, досказал то, что досказывать не хотелось: – Если жив останусь.
Вадим понятия не имел, как будут развиваться события. Он ставил своей первоочередной целью найти укрывище Черного Человека. Почти нашел. Определить бы точные координаты, и можно смело ставить в известность Александра Васильевича. О том, чтобы воевать в одиночку, речи нет, сегодняшняя миссия носит исключительно разведывательный характер. Если вдуматься, оно и хорошо, что Аскольд уберется. Вадимово ухо, ловившее мало-мальский звучок, страдало от избытка шумов. А вдруг и Черный Человек так же чуток? Действовать надо тихой сапой, и, следовательно, чем больше народу – тем хуже.
– Иди-иди, не задерживайся!
Но Аскольд, хоть и бурчал только что про незамаранную совесть, уходить не решался. Неловко ему было бросать руши (так лопари прозвали русских) на произвол там, где с одного боку – порождение зла в медвежьем облике, а с другого – в человечьем. Вот и торчал, как пень, нескладно перебирал берданку. Вадим оглянулся раз, другой и полегоньку-полегоньку зашагал на лыжах к берегу.
Прошагал всего ничего, и слух задело еле уловимое «щелк!» Донеслось оно спереди, из-под стеснившихся сопок. Инстинкт самосохранения бросил Вадима плашмя на лед. Слетевшие с ног лыжи разъехались, одна плюхнула в прорубь, но кто бы думал о таких пустяках, когда на берегу озлобленно застрочил пулемет и над головой зажужжали пули!
Позади ойкнул Аскольд. Вадим до рези в позвонках вывернул шею и стал свидетелем того, как завшивленный печок лопаря продырявили жала смертельных метеоров. Ноги Аскольда подогнулись, он пал на колени, заскреб берданкой, как костылем, а затем уткнулся носом в лед. Вадим потянулся к «нагану», чтобы открыть ответный огонь по пулеметчику, но передумал. Тот пускал очередь за очередью из расщелины в сопке. В таком укрытии револьверным выстрелом его не достанешь, вероятнее всего, сам попадешь на мушку. И неизвестно еще, не скрываются ли поблизости пособники Черного Человека, столь же основательно вооруженные. То, что его никто не видел в обществе, ни о чем не говорит.
Стрельба прекратилась. Вадим выжидал до тех пор, пока тело не прохватило холодом насквозь. Боясь примерзнуть ко льду, пошевелился, отполз назад. На берегу никто не среагировал – видно, стрелок уверил себя, что наступавшие полегли до единого. Лишь бы не пошел проверять до утра!
Повезло, что набежала хмарь, скрыла луну. Стало темно, как в запертом склепе. Тот, кто не обладал даром Вадима, не рискнул бы шляться по льду, дырчатому, как швейцарский сыр.
Вадим по-пластунски, сначала тихонько, потом все шибче, стал уползать от коварной береговины. Возле простертого Аскольда задержался, убедился, что лопарь мертв. Тронуть не тронул. Да, бросать безвинно павшего – дурной поступок, но так вернее обмануть Черного Человека. Тот, как займется заря, непременно пойдет посмотреть, с кем сражался ночью. Наткнется на труп, порадуется своей меткости. Авось подумает, что второй ему просто привиделся. Не обессудь, Аскольд, побудешь прикрытием…
Вадим полз и полз, ладони проскальзывали, локти ныли. Но встать себе позволил лишь тогда, когда отдалился от засады на расстояние, превышающее дальность полета пули. Встал и побежал. Ноги разъезжались, как у коровы, падал, вставал, опять падал… А Полярная звезда, проглянувшая из-за туч, насмешливо светила ему в спину.
Пулеметный перестук пролетел над сонной тундрой и донесся до Ловозера, где временно квартировал отряд Барченко. Все пробудились, повскакивали, выбежали из веж, передергивая затворы винтовок. Выразительнее всех смотрелся Макар Чубатюк – в распахнутом бушлате и с двумя револьверами в татуированных руках. Александр Васильевич вышел в первых рядах, застегивая кургузое пальтишко, которое носил вместо шинели.
– Внемлите! – повелел он тоном библейского пророка, прекращая царившую кругом шумиху. – Откуда сей благовест?
– Оттуда, – показал сметливый Аристидис. – Сейд.
Разбороздив столпившихся, к Барченко подбежала всклокоченная Адель с «манлихером» на изготовку.
ebooksa