Я вздохнула. Это означало, что и сам романтический жест «ву ле ву аллер авек муа?» родился не в сердце Тимура, а в размышлениях моей мамы «как нам обустроить Танино счастье». Ну да нищему гордость — как корове седло. После многих лет беспробудного материнства с единственной поездкой к Тимкиным родственникам в Литву, всю неделю которой мы с Данькой мучились желудками (спонсор вашего пищевого отравления — шашлыки ИП Айвазян!) я готова была ехать куда угодно, не обращая внимания на мотивы приглашающей стороны. Сторона забрала горошек, хозяйственно убрала его обратно в холодильник и чмокнула меня в нос.
— Собирай чемодан и бери теплое, на юге Франции снег. Прилетим в Тулузу, потом на машине до Фуа. Будет здорово!
И Тимур ушел на работу, а я заметалась по квартире, одной рукой перебирая одежду, другой начищая картошку на ужин, а ногами влезая в сапоги, чтобы вот-вот уже идти за Данькой в садик по январской холодной слякоти.
— Это там мушкетеры были? — спросил Данька.
Мы пытались подсовывать ему подходящую детскую литературу про осликов и айболитов, но человек, научившийся читать в четыре года, не испытывал особых затруднений с придвиганием стула и самостоятельным копанием на книжных полках. Я убрала «Камасутру» и «Иллюстрированную энциклопедию секса» под хлебницу на холодильнике и предоставила ребенку свободный выпас среди мушкетеров, робинзонов и гаррипоттеров.
— Привези мне пороховницу, — велел Данька.
Но объяснить, что это такое конкретно, не смог. Хотя я и сама догадывалась, что там держали порох. Пришлось гуглить.
— Чего это он вдруг? — подняла ухоженные брови подруга Лариса. — Ты же говорила, у вас… не очень все, и уже давно?
Я отпила кофе, машинально отмечая разницу между моими обкусанными ногтями и Ларискиным идеальным красным акрилом на ручке чашки.
— Ну, наверное, он тоже это видит… и вот, делает шаги к тому, чтобы стало очень… как раньше…
— Ню-ню, — сказала Лариса, вздохнула и заказала пирожных.
— Видишь, любит же, — сказала мама. — Хочет, чтобы вы вместе время проводили, какие-то новые впечатления получали. Это в браке так важно!
— Ты же сама его и заставила.
— Не заставила, а намекнула!
Я провела всю жизнь, лавируя между маминых «намеков», тяжелых и мощных, как пушечные ядра на излете.
— Даньке не давай шоколад лопать, мам, а? Он на Новый год обожрался, я диатеза боюсь.
— Не учи ученого… съешь говна печеного, — с достоинством ответила моя мама, преподаватель литературы, я хрюкнула от неожиданности и потихоньку смеялась до самого вечера.
Всю поездку из Тулузы я клевала носом, на радостях напробовавшись вина в самолете и в ресторане аэропорта. Иногда я открывала глаза и видела замки на холмах — освещенные снизу яркими желтыми прожекторами, они выступали из темноты и казались то ли порталами в сказку, то ли спецэффектами из эпически-исторических драм. В комнате маленькой гостиницы были деревянные полы, раздвижные двероокна и большая кровать, застеленная полосатым бельем в цветах французского флага.
— Наш российский такой же триколор, — отметил Тимур.
Он улыбнулся мне, но от предложения проявить патриотизм — показать французской кровати русский дух и задор — отвертелся усталостью.
ebooksa