Некромант наконец заметил его, воззрился удивлённо на нож. Удивление, впрочем, немедленно сменилось ироничной усмешкой.
— Вот как? — спросил он, вытирая руки о фартук. — Никак передумали, Платон Алексеевич?
— Передумал! — рявкнул Платон. — Отдайте мне игрушку. Это, — он кивнул на куклу с набивкой из гадов и насекомых, — не мой сын, и никогда им не будет.
— Что ж, — изрёк старик разочарованно. Призывно свистнул.
Из-за шкафа показался человечек в жёлтом. Зло зыркнул на мужчину и протянул хозяину медвежонка.
— Ловите.
Не опуская ножа, Платон крепко прижал Ладушку к сердцу. Медвежонок потёрся об него пластмассовым носом и будто выдохнул облегчённо.
— И всё? Так просто?
— Да, если вы аннулируете договор. Без добровольного согласия родственника на всех этапах, я не могу продолжать воскрешение, — он посмотрел на вскрытую куклу ласково и добавил: — Увы.
Жёлтый человечек забавно развёл ручками и вторил пискляво:
— Увы.
— Но учтите, — некромант угрожающе склонился над столом, зацокали перстни, — вы изуродовали двух моих кукол. Свои деньги вы назад не получите.
Платон отдёрнул гобелен и молча вышел.
Он сидел у подъезда, и всходило солнце, пахло весной, спешили рабочие в порт, детишки в школу, студенты в университет. Рядом на лавке примостился медвежонок. Он был деловитым и взволнованным и едва не сопел от желания рассказать кому-нибудь о своих ночных приключениях.
Когда Платон спросил тихо: «как мне жить дальше?», он не ответил. Плюшевые игрушки не отвечают на такие вопросы.
— Это ваш медведик?
Платон вздрогнул, поглядел на белокурого мальчика. Мальчик влюблённо улыбался Ладушке.
«Он твой», — отчётливо прозвучало в голове, и Платон произнёс:
— Он твой.
Мальчик восторженно обнял подарок и поцеловал пуговичный глаз.