Убийца Шута

— Ты можешь оставить мне маленькую горящую свечку? Мама всегда оставляла мне такую.

Я сразу понял, что она имела в виду. Молли часто зажигала небольшую ароматную свечу у нашей постели, перед сном. Сложно вспомнить, сколько раз я приходил, когда она уже глубоко спала, а на столике дотанцовывала свеча. На столике у кровати Би глиняное блюдце ждало такую же свечку. Я открыл ящик под столом и обнаружил хороший запас свечей. Их сладкие ароматы поплыли ко мне, будто в комнату вошла Молли. Я выбрал лаванду, она успокаивает. Я зажег свечу от лампы и поставил ее на место, опустил балдахин кровати, представив, как танцующий огонек мягко освещает замкнутое пространство.

— Спокойной ночи, — снова сказал я.

Прихватив лампу, я направился к двери, но ее шепот, как пух по ветру, мягко догнал меня.

— Мама всегда пела песню.

— Песню? — глупо переспросил я.

— Ты не знаешь песен, — предположила она.

Я слышал, как она отвернулась.

Я проговорил в балдахин.

— На самом деле знаю.

Глупо, но первое, что мне вспомнилось, была «Группа Кроссфайер», грустная военная легенда, совершенно не подходящая для сонного ребенка. Я вспоминал другие, учебные напевы и стишки, которые знал с детства. «Молитва отравителя», перечень ядовитых трав. «Красные точки», песенка о самых уязвимых местах на теле человека. Кажется, это не подойдет.

Она снова прошептала:

— Ты знаешь «Двенадцать целебных трав»?

— Знаю.

Баррич научил меня ей, а леди Пейшенс намертво закрепила слова в моей голове. Я откашлялся. Когда я в последний раз пел песню, да еще на один голос? Жизнь назад. Я вздохнул и вдруг передумал.

— Вот песня, которую я узнал, когда был гораздо моложе, чем ты сейчас. Она о том, как выбрать хорошую лошадь.

Я откашлялся и напел:

Одно белое копыто — купи ее. Два белых копыта — испытай ее. Три белых копыта — подумай хорошенько. Четыре белых копыта — прогони ее.

Она помолчала, обдумывая.

— Это жестоко. Почему, если четыре белых копыта, то прогонять?

Я улыбнулся в темноте, вспомнив ответ Баррича.