Убийца Шута

— Мне не понравилось, как эта женщина смотрела на Би.

— Леди Солас?

Молли замолчала, сдерживая ярость. Она знала, как я хотел бы услышать, что она не обижается на слова Кетриккен, но не спешила меня успокоить. Леди Солас оскорбила ее, а, так как в наш дом ее привела Кетриккен, обида Молли распространилась и на бывшую королеву. Она понимала, что меня раздирают противоречивые чувства, но не предложила мне никакого утешения, а только бодро шагала по коридору до широкой лестницы, ведущий наверх, к нашей спальне. Я медленно плелся за ней, колыбель с каждым шагом весила все больше. К тому времени, когда я дотащил ее до спальни, Молли уложила Би в центре кровати, и я понял, что этой ночью она будет спать между нами. Тем лучше. Я быстро прошелся по комнате, делая вид, что закрываю портьеры и разжигаю камин, но на самом деле проверяя все ниши и занавеси. Когда я успокоился, Молли уже переодела Би в мягкую маленькую ночную рубашку. Это сделало ее еще меньше. Когда Молли подвернула лишнее под ее ножки, я спросил:

— Если я вернусь к гостям, с тобой ничего не случится?

— Я запру за тобой дверь, — ответила она.

Я встретил ее взгляд. Глаза моей самки заверили меня, что наш детеныш будет в безопасности.

— Это разумно, — согласился я. — Я постучусь и подам голос, когда вернусь.

— Хорошо. Это утешает, — тихо сказала она, а затем, вопреки всему, мы оба рассмеялись.

— Уверен, что мое беспокойство — просто глупость, — соврал я ей.

— Уверена, ты ведешь себя глупо, думая, что я тебе поверю, — ответила она и последовала за мной к двери. После того, как за она мной закрылась, я услышал, что с усилием двигает тяжелый, редко используемый засов. Слышно было, как скользит металл по металлу. Хороший звук.

Кетриккен и ее спутники остались всего на одну ночь. На следующее утро мы не вынесли Би к завтраку, и никто не пожелал увидеть ее. Менестрель так и не вызвался посмотреть ее, прилюдно или в одиночку. Кетриккен даже не упомянула, что Би должна быть записана как истинный ребенок Фитца Чивэла Видящего. Она никогда не войдет в список официально признанных наследников престола. Ее жизнь не будет похожа на жизнь ее сестры, это было очевидно. Кетриккен оценила моего ребенка и нашла ее неполноценной. Я не мог решить, чувствовал ли я возмущение подобным отрешением Би, или глубокую благодарность.

Ибо была и другая сторона этой медали. Если бы Кетриккен признала моего ребенка, даже в частном порядке, это был бы защитный покров для Би. То, что она не объявила Би частью династии Видящих, ставило ее за пределы двора, туда, где долгие годы находился я сам: Видящий, резерв и обуза трона.

Кетриккен заявила, что должна уехать вскоре после полудня, и что ее друзьям тоже пора ехать по домам. На меня она смотрела с глубоким сочувствием. Наверное, она предполагала, что мы с Молли хотели остаться наедине с нашей угасающей дочерью, побыть с ней прежде, чем она уйдет. Это было бы добрым знаком внимания, если бы Би действительно умирала. Прощание прошло тяжело: ее отъезд казался пожеланием скорой смерти моей дочери.

Неттл задержалась на неделю. Каждый день она наблюдала за Би и, думаю, поняла, что, хотя малышка не растет и не набирает веса, умирать она тоже не собирается. Она оставалась такой же, как и раньше, ела, пила, ее голубые глазки оглядывали мир, а искра ее жизни становилась все сильнее для моего Уита. Наконец, Неттл объявила, что должна вернуться в Баккип, к своим обязанностям. Перед отъездом она нашла время отругать меня за то, что я не рассказал ей раньше о рождении Би, и настоятельно попросила меня сразу же сообщать ей о всех изменениях здоровья малышки или матери. Я легко обещал ей это.

Я так не спросил Чейда о его неудачном шпионе. Мне нужно было время подумать. Би теперь в безопасности. Шутка ли, испытание или угроза — что бы это ни было, все закончилось. Пока Кетриккен гостила у нас, я нечасто видел Ланта, но после ее отъезда я убедился, что он уехал вместе с ней. В дальнейшем я ничего не слышал о нем от Чейда.

Следующие недели нас навещали сыновья Молли, по одному и парами, с женами и детьми. Они рассматривали Би с нежной и доверчивой невозмутимостью старших братьев и сестер. Младенец был крошечный, но их мать выглядела счастливой, а Том Баджерлок казался довольным своей судьбой, так что им не о чем было беспокоиться здесь и можно заниматься своими делами.

После отъезда всей компании дом, казалось, затих, будто зима проникла в самое сердце поместья.

Я наслаждался женой и ребенком.

И обдумывал дальнейшие действия.

Глава восьмая