Странствия Шута

«Двенадцать мерзких трав», свиток без подписи

Я шел по залам Ивового леса. Шепот Скилла «забудь, забудь, этого не было, они не умерли, нет, их никогда не было» ледяным ветром бил мне в лицо. Кода я остался один, он сломал мою волю, и все мои желания начали таять. Мне отчаянно хотелось вздремнуть у огня под мягким одеялом, а перед этим выпить стаканчик подогретого сидра, чтобы было легче соскользнуть в сон. Стряхивание этой тяги походило на попытку оторвать цепкие призрачные пальцы от своего рукава.

Двери моего личного кабинета слегка прогнулись, элегантные деревянные украшения вокруг задвижки были расколоты. Я нахмурился. Она ведь не была заперта, просто прикрыта. Не было никакой необходимости крушить их, кроме скотского ликования и упоения боем.

Войдя внутрь, я вновь осмотрел комнату. Тусклый солнечный свет тянулся через небольшую щель в шторах и падал на разбитый стол. Я прошел мимо перекошенных, прижавшихся друг к другу стоек со свитками. Меч Верити, так долго висевший над камином, пропал. Еще бы. Даже плохо разбирающийся в оружии человек сразу признал бы качество этого меча. На меня нахлынула боль, но я закрылся от нее. Меч Верити — не мой ребенок. Это всего лишь вещь. Память о человеке и дне, когда он дал мне его, осталась со мной. Трехлицый камень остался нетронут и стоял на своем месте, на каминной полке. Подарок Шута перед тем, как он уехал в Клеррес. Причина его «предательства». От знакомой полуулыбки Шута меня замутило.

Я не стал проверять, что еще сломано или украдено. Я подошел к столу, вытащил ящик и вынул спрятанную за ним коробку. Медленно открыл ее. В одном отделении лежал плотно закупоренный горшочек с эльфовой корой. Я взял его и начал было засовывать коробку обратно в тайник. Но потом сунул горшочек под мышку и сбросил ящик на пол. Пришел в себя, обнаружив, что стою посередине комнаты, совершенно без мыслей. Забудь, забудь, забудь гудела песня. У меня появилось желание поднять стены Скилла, но скрывшись за ними, я ощутил волну паники. Би украли, а я не имею представления, где ее искать. Стремление делать что-то, делать хоть что-нибудь, кнутом хлестнуло меня. Но вещь в моих руках — это единственное, что я могу сейчас сделать, и мне стало стыдно. Обратно я бежал под шепоток забудь, забудь. Как остро заточенный нож, я схватил свои гнев и страх, и крепко сжал их. «Почувствуй боль и накорми гнев». Как поможет ей мой страх?

В кабинете над очагом уже висел чайник. Слышалось бульканье кипящей воды. У огня, свесив голову, сидел Персеверанс. Его щеки раскраснелись, но губы были сжаты и побелели. На подносе стоял заварник и чашки. Кто-то на кухне положил рядом с ними маленькие пирожки. «Как мило», — злобно подумал я. — «Ночь нападения мы не помним, но про сладкие пирожки не забываем.» Чейд взял траву из моих рук, открыл ее, и сердито взвесил в руке. Я не собирался извиняться за то, что иногда потакал себе. Он открыл горшочек с эльфовой корой и вытряхнул немного себе на ладонь.

— Выглядит пересохшей.

Он посмотрел на меня, как недовольный учитель.

— Не совсем свежая, — признался я. — Но придется попробовать.

— Придется.

Он щедро отсыпал траву в заварник и передал мне. Я снял с огня чайник и залил траву кипятком. Хорошо знакомый запах запаренной эльфовой коры пробудил во мне сотни воспоминаний о тех временах, когда я пил эту настойку. О тех временах, когда любая попытка использовать Скилл приводила к пульсирующей и тошнотворной головной боли, когда пятна и полоски света плясали перед глазами, а любой звук вызывал очередной приступ. И только после случайного исцеления группой Скилла у меня появилась возможность безболезненно использовать эту магию. Я так и не решил, виноват ли в этих приступах мастер Скилла Гален, до полусмерти избивший меня, или барьер, наложенный им на мое сознание, затуманивший его и заставивший меня поверить, что у меня нет ни Скилла, ни собственного достоинства. Но до того исцеления чай с эльфовой корой приносил облегчение после работы с магией.

— Пусть настоится, — заметил Чейд, возвращая меня к действительности. Я поставил заварник на поднос. В этот момент вернулся Фитц Виджилант.

— Я нашел человека и попросил его подобрать отряд. Я не знаю, как проехать к холму Виселиц, но уверен, кто-нибудь в Приречных дубах подскажет им дорогу.

— Отлично, — одобрил Чейд.

В одну из кружек я положил немного ивовой коры и добавил валерьяны. Чейд с любопытством следил за мной. Я бросил короткий взгляд на мальчика. Чейд кивнул и досыпал в кружку щепотку травы.

— Валериана тоже подсохла, — упрекнул он меня. — Тебе стоит почаще обновлять запасы.

Я молча кивнул и разбавил траву кипятком. Я знал, что старик не станет извиняться за свои упреки, это был его способ вернуть нас в прежние привычные рамки. И я понимал его. Я поставил кружку на пол, возле Персеверанса.

— Пусть отвар немного постоит, а потом выпей его весь. Он немного неприятен на вкус, но это не главное.

— Это эльфовая кора? — тревожно спросил он.

— Нет, это ивовая кора от лихорадки и валерьяна, чтобы облегчить боль. Как твое плечо?

— Там пульсирует, — признался он. — Болит на спине и шее.