Двадцатилетний Платоша был последним фаворитом стареющей, но не желающей с этим смириться государыни. Летом 1789 года он упросил своё начальство разрешить ему командовать гвардейским конным конвоем, сопровождающим императрицу во время поездки в Царское Село. Он так активно красовался и гарцевал подле кареты, что был замечен Екатериной и попал к ней на обед, где удостоился благожелательной беседы. Прошло всего несколько дней, и он «задержался» в её спальне. Уже через две недели Зубову был пожалован чин полковника и флигель-адъютанта. Совсем скоро он станет ещё и генералом. А всего через год его наградят орденом Святого апостола Андрея Первозванного — высшей наградой империи!
Этот резвый шалопай кавалергард, молодой, невежественный, но красивый и мускулистый, с высоким лбом и прекрасными выразительными глазами, овладел полностью сердцем шестидесятилетней Екатерины.
С фавором «резвуши» до власти дорвался и весь многочисленный клан Зубовых. Все перед ними пресмыкались и заискивали, только цесаревич Павел пытался хоть немного огрызаться. Как-то за званым обедом Екатерина спросила у своего сына: «Я вижу, что вы наконец-то согласны с мнением князя Зубова?» На что тот не преминул ответить: «Ваше императорское величество, разве я сказал какую-нибудь глупость?»
Все стремились угодить и понравиться фавориту. Гавриил Державин прославлял его в своих одах. Будущий герой войны 1812 года генерал Кутузов варил ему по утрам какой-то особенный турецкий кофе. Как высказался один из дипломатов: «Все ползали у его ног, поэтому он считал себя великим». По своему же характеру Платон был самым типичным приспособленцем. При Екатерине он прилюдно взывал против ужасов революции, в первые же годы царствования Александра I ратовал за конституцию и расширение гражданских свобод. Государственные дела фаворит решал так: «Делайте всё, как было прежде!»
Наиболее ярко характеризующее Платона Зубова описание дал француз Ш. Массон:
Но время шло. Екатерина была не вечна. Платоше, с восшествием на престол Павла I, всё очень скоро аукнется.
При новом императоре будет создан и Лейб-гвардии Егерский полк, который зародился в составе его Гатчинских войск из роты лёгкой пехоты. Командиром её был премьер-майор Рачинский Антон Михайлович. Форма егерей отличалась от прочих Гатчинских войск зелёным камзолом. При воцарении Павла I Высочайшим приказом от 9 ноября 1796 года все Гатчинские войска получили права старой гвардии, а существующие в Семёновском и Измайловском полках егерские команды слились с этой ротой, образовав Лейб-гвардии Егерский батальон трёхротного состава. В 1800 году место Рачинского занял князь Багратион. В 1806 году батальон удваивается в своём составе, и рождается Лейб-гвардии Егерский полк. Через год велено было сформировать третий батальон, и командиром гвардейских егерей стал полковник Бистром. Долгие годы полк квартировался у Семёновского плаца в Санкт-Петербурге, занимая семёновские казармы на Звенигородской улице, позже названные Староегерскими. Затем переехал в специально построенные для него — Новоегерские на Рузовской — дома 14, 16 и 18.
Полк доблестно сражался во многих войнах и кампаниях, покрыв себя доблестью и славой. Первым большим сражением для него стала Битва при Аустерлице 20 ноября 1805 года.
Но до этого ещё было далеко, пока же Россией правила Екатерина Великая.
В Речи Посполитой, где после второго раздела стояли русские войска, было неспокойно. Поляки не могли смириться с утратой земель и сокращением вооружённых сил до пятнадцати тысяч человек, принятых Гродненским сеймом летом 1793 года. По всей стране создавались тайные комитеты, готовящие восстание (инсуррекцию) за возврат прежних границ и отменённой Конституции 1791 года. Своего рода катализатором в подготовке к восстанию стали события в революционной Франции. Началом же антиправительственных выступлений стали действия бригадира Мадалинского, который отказался распускать свою конную бригаду и внезапным ударом разбил русский пехотный полк, затем прусский эскадрон и занял Краков. Именно Краков и стал центром польского восстания, возглавленного вскоре Тадеушом Костюшко.
Пятого апреля 1794 года восстали жители Варшавы, напав ранним утром на раздробленные отряды русского гарнизона. Две с половиной тысячи солдат было убито. Как описывал эти события А. А. Бестужев-Марлинский:
Эти драматические события конца 18 века в Европе назвали «Польская Варфоломеева ночь», а в историю они вошли как «Варшавская заутреня».
Руководство русскими отрядами в Польше было поручено князю Репнину. На фельдмаршала Румянцева Екатерина возложила оборону всех западных губерний и содействие генерал-аншефу. Румянцев же, видя его нерешительность и топтание у Вильно отправил Суворова с отрядом, для того чтобы тот занял Брест и оборонял линию по реке Буг.
Пробиваясь к Бресту, Суворов в нескольких сентябрьских сражениях буквально истребил значительно превосходящий его числом корпус польского генерала Сераковского. Дорога на Варшаву теперь была для него открыта. На соединение с Александром Васильевичем выступили отряды генералов Дерфельдена и Ферзена. Пытаясь этому помешать, 28 сентября Костюшко заступил под Мацеёвицами путь генералу-поручику Ферзену и был наголову разбит. Сам польский главнокомандующий получил ранение и был пленён. Русские войска соединились и выступили в направлении Варшавы. Двадцать второго октября они подошли к её укреплённому пригороду Праге и стали готовить позиции для артиллерийских батарей.
Пригород оборонялся двумя линиями насыпных валов, которые поляки возводили в течение всего лета. Расстояние между внутренней и внешней линиями составляло около километра, здесь расположились лагерем польские войска. Внешний вал был с тройным палисадом и глубоким рвом, прикрывающим подступы к передовым бастионам. Также перед ним были установлены многочисленные искусственные преграды и ловушки. Одних только «волчьих ям» с острыми кольями насчитывалось шесть рядов. На укреплениях установили более ста орудий, большая часть которых была крупнокалиберными.
Недостатком обороны Праги была её огромная протяжённость. Тридцати тысяч мятежников явно не хватало, чтобы плотно прикрыть все оборонительные линии. Также слабостью поляков можно считать полуанархическую военную организацию их армии и процветающее у них дезертирство.
Суворов разделил свои войска на семь колонн. Четыре колонны из отрядов генералов Дерфельдена и Потёмкина должны были атаковать с севера на юг самую короткую линию укреплений. После прорыва внешней линии первой колонне генерала-майора Ласси было необходимо пробиваться по берегу Вислы и отрезать поляков от моста. Три остальные колонны (генералов Лобанова-Ростовского, Исленьева и Буксгевдена) должны были штурмовать внутренний вал вокруг Праги.
Пятой и Шестой колонне генералов Тормасова и Рахманова, из отряда барона Ферзена, предписывалось атаковать восточную, самую длинную линию укреплений, после чего соединяться с северными колоннами и продолжать вместе штурм жилых кварталов.
Седьмая колонна генерал-майора Денисова должна была совершать дальний обход правого фланга неприятеля вдоль болотистого берега Вислы, овладеть редутами и батареями и потом двигаться вдоль Вислы к мосту.