— Первая шеренга, залпо-ом, огонь!
Сотня ружейных стволов из фронтальной стороны каре ударила разом.
— Вторая шеренга, залпо-ом, огонь! — и ещё сотня выпущенных из каре пуль сбила несущихся во весь опор всадников.
— Третья шеренга, огонь!
Теперь всё дело было в стойкости пехоты. Дрогни она перед накатывающей орущей, машущей саблями конной массой, и та сомнёт стенку каре, ворвётся вовнутрь, а потом посечёт и стопчет всех!
Егеря приняли кавалерию на свои штыки и совни, устояли и, работая холодным оружием, разя выстрелами из глубины строя, отбросили гусар назад. В это время в освобождённый работными командами проезд влетела первая казачья сотня, за ней вторая, третья. Казаки ударили во фланг поляков, и те, смешав строй и сбившись в кучу перед каре, приняли ещё три залпа егерей в упор. Вслед за казаками через взятые укрепления проскакал первый эскадрон Глуховских карабинеров, за ним второй, и в проход пошли новые сотни казаков. Разворачивающаяся в лаву русская конница начала охват гусар, и они, дрогнув, бросились назад.
— Полк, в колонну! — скомандовал Егоров. — Вперёд!
И не дожидаясь, когда роты перестроятся, бросился по дороге. Выстраиваясь на бегу, за бригадиром топали уже полторы тысячи егерей. В рядах с гвардейцами плечом к плечу бежали и армейские егеря лифляндцы.
Справа и слева по ходу движения колонны стояли два опустевших редута с посечёнными кавалерией жолнёрами и прислугой у орудий. Перед укреплениями лежало около полусотни разорванных картечью тел казаков и карабинеров. Здесь только что и те и другие приняли свой последний бой.
— Вьюжин! Подпоручик Вьюжин! — крикнул, обернувшись, Егоров. — Забирай орудия с редутов и кати их к предместью! Когда это ещё наши пушки подойдут! Рота капитана Крыжановского в помощь!
Колонна егерей побежала дальше в сторону города, а выбежавшие из общего её строя полковые канониры и пионеры вместе с четвёртой ротой из второго стрелкового батальона облепили пушки. Пара минут, и они начали выкатывать их на дорогу.
А в это время к Егорову подлетел есаул с десятком казаков.
— Ваше высокородие, есаул Чеботарёв от генерала Денисова к вам посыльным! — представился он, спешившись. — Их превосходительство передаёт вам, что остатки гусар загнаны в город, но дальше нашей коннице туда хода нет. Он разворачивает казачьи полки ко внутреннему валу навстречу колоннам генералов Рахманова и Тормасова. На месте, в заслоне у предместий, выставлен полк Глуховских карабинеров. В Праге много баррикад и завалов, по улицам конному никак не пройти. У Вислы с левой стороны болотина, там тоже на конях не прорваться.
— Ясно, — кивнул Егоров. — Передайте их превосходительству, что я его понял. Дальше мы сами.
Колонна егерей пошла дальше. Из-за домов и палисадов, с баррикад и завалов, перекрывших узкие улочки предместья, вёлся плотный огонь. Спешенные карабинеры перестреливались с защитниками и несли потери на открытом месте.
— Где там Вьюгова носит?! — оглядываясь, зло бросил Егоров. — Сейчас ближе подойдём, и точно такое же будет, — кивнул он на поле, устланное подстреленными карабинерами. — Рассредоточиться в ротные колонны! Всем штуцерникам выдвинуться вперёд и поддержать дальним огнём карабинеров. Только далеко не лезем! Дальним огнём бьём, я повторюсь! Дальним! Капитана Осокина ко мне!
Через две минуты перед бригадиром Егоровым стоял командир дозорной роты.
— Тимофей Захарович, пока орудия сюда не подкатили, мы время тут теряем, — с досадой проговорил Егоров. — А время, ты сам знаешь, как для нас дорого! Там на валах сейчас полки в штыковую идут и плутонги под картечью на поле укладывают. Пробегись с ребятками вдоль Вислы, там по осенней распутице, казаки говорят, якобы место совсем непроходимое. Но это же для них, а не для нас, волкодавов, а? Сколько мы у Дуная на пузе по заливным местам проползали? Неужто же не найдём там проход?
— Найдё-ём, господин бригадир, и пройдём! Чего же нам не пройти? — хмыкнул тот. — Разрешите выполнять?
— Выполняйте, капитан, жду вашего доклада, — кивнул Егоров.