Краткая история династий Китая

Район на западе, у подножья гор, богат древесиной, багровой бумагой, пенькой, хвостами буйволов, что используются для изготовления кистей, нефритом и другими драгоценными камнями. Подножие Восточных гор изобилует рыбой, солью, лаком, шелком, певцами и красивыми женщинами. К югу от Янцзы выращивают камфару, катальпу, имбирь, корицу, добывают золото, олово, свинец, киноварь, рога носорога, панцири черепахи, добывают жемчуг различной формы, слоновьи бивни и шкуру, в то время как север, Лунмэнь и Цзеши, богат лошадьми, крупным рогатым скотом, овцами и войлоком, мехом, сухожилиями и рогами. Горы, в которых можно добыть медь и железо, разбросаны по всей территории империи, как шахматы на шахматной доске. Все эти богатства империи используются ее народами, в зависимости их обычаев, для изготовления постельного белья, одежды, в пищу или же для приготовления напитков, они поддерживают живущих и помогают достойно поминать усопших²⁷.

Несмотря на многолетнее враждебное отношение к торговцам как к «разновидности паразитов», занятых лишь увеличением своих богатств, Сыма Цянь описал их процветающее и пестрое по своему составу общество, специализирующееся на продаже разнообразных товаров — от рабов до солений. Он заканчивает описание такими словами, явно не лишенными иронии «Есть и иные занятия разного рода, приносящие прибыль не меньше 20%, но их я не могу назвать источниками богатства и состоятельности». Чуть раньше он сделал заключение относительно соотношения труда и благосостояния, которое остается верным в любое время: «Когда у людей совсем нет богатства, они живут, зарабатывая силой своих мышц; когда у них его немного — они стремятся к его увеличению с помощью ума, когда же у людей много денег, они ищут возможности и выгодно поместить свои капиталы. Это общий принцип труда, так все происходит и так работает»²⁸.

Столица находилась все в той же труднопроходимой северо-западной долине, из которой когда-то была вытеснена династия Чжоу правителями династии Шан-Инь и где жил император Цинь, завоевавший большую часть субконтинента. Основатель династии Хань сам пришел с равнин, но столь явные преимущества этой долины заставили его основать столицу, как он заявил, «на перевале». Город назывался Сиань и находился практически на том же месте, что и столицы династий Цинь и Чжоу. Город протянулся с севера на юг и был выстроен по четкому геометрическому плану, характерному для многих китайских городов. Город окружали высокие стены, улицы города были строго параллельны, между ними были прямоугольные площади, как в городах древних ацтеков, каждый такой блок, окруженный стенами, был отдельным административным районом города. В то время в Сиани насчитывалось 160 таких районов, и в каждом из них процветал определенный вид торговли или ремесла. Даже высокие персоны должны были покинуть свои экипажи-носилки для того, чтобы попасть в район. Таким образом, город строился по принципу, который пришелся бы по нраву современным строителям: с широкими дорогами вдоль стен и узкими дорожками внутри районов, по которым можно было пройти только пешком. Менее привлекательный аспект такого планирования, однако весьма удобный для правителей — такая планировка сильно упрощала процесс контроля населения. В разные периоды китайской истории существовало одно непреложное правило: жителям запрещалось покидать пределы района после захода солнца, а чтобы правило неукоснительно соблюдалось, входные ворота после захода солнца запирались.

Как и в любой другой китайской столице, вход во дворец был с южной стороны, так что подданные императора обращали взор на север по мере приближения к императору. Взгляд на юг означал превосходство, поэтому даже на больших советах только император имел право смотреть в этом направлении. Но было два исключения: когда к императору приходил ученый или мудрец, то в знак уважения правитель встречал его, глядя на восток (ведь именно ученые и мудрецы толковали ритуалы); вполне понятно, почему он таким же образом, глядя на восток, встречал ребенка, который олицетворял дух его предка в обрядах жертвоприношения предкам.

Не только города и здания были ориентированы по частям света, это учитывалось и при проведении всех китайских церемоний, но даже способствовало их проведению. В императорском дворце, как и в любом доме, обратиться лицом на север или юг означало не что иное, как стоять лицом к двери или спиной к ней. Поэтому постоянное упоминание севера, юга, запада и востока в мельчайших деталях ритуала было не столь странным, как это кажется на первый взгляд. В Европе хозяин был бы в полной растерянности, прикажи ему кто-нибудь поставить тушеное мясо с северной стороны от солений. Для жителя из имперского Китая или даже геометрически правильного города в Южной Америке вряд ли это составило бы проблему.

Значимость севера и юга в китайской традиции связана с еще одной системой китайского мировоззрения: с определенной формой дуализма, которая возникла во времена правления династии Чжоу и была раскрыта в понятиях инь и ян. Инь и ян — это не противоположные категории, как добро и зло в манихействе, скорее они альтернативны, и процесс смены одного на другой связан с ритмическими изменениями в природе, инь — мужское начало, инь — женское. Подобно устоявшемуся выражению «первый выбор за мужчиной», ян означал свет, тепло, активность, жизнь, чистоту, солнце, день, удовлетворение, Китай и цивилизацию; инь — тьму, холод, пассивность, смерть, грязь, луну, ночь, меланхоличность, иностранцев и варварство. Возможно, такое толкование идет от смыслового значения этих слов ян и инь в переводе с китайского означают солнечную и теневую стороны холма соответственно, правда, феминисты могут возмутиться, почему это солнечная сторона относится к мужскому полу. На самом деле, китайцы в этом не были одиноки. В Греции, практически в то же время, пифагорейцы разделили мир на правое — добро, движение, свет, квадратное и прямое, отнеся эти явления к мужскому роду; и на левое — злое, покой, тьму, продолговатость и извилистость, оставляя эти качества женщинам.

Огромная сила системы инь-ян в том, что она смогла охватить все, существующее, так, что получалось, будто и все на свете имеет собственное место, а события происходят в соответствии с законами природы. Закат солнца по направлению к торжеству инь ночью так же важен, как его восход к апогею ян в полдень. Набеги совершенные варварами-инь, так же естественны, как и экспансия империи-ян из других земель. Даже чиновник-конфуцианец, который традиционно представляет принципы ян в активном отстаивании своих прав в городе, иногда имеет полное право насладиться даосским недеянием-инь, отправившись в деревню.

Традиционный китайский взгляд на историю предполагает, что династии расцветают и гибнут в соответствии со стандартной схемой. Небесный мандат дается достойному правителю в самом начале существования династии, но не все его потомки оказываются одинаково достойными править. Рано или поздно они оправдывают доверие Небес, несправедливо относясь к людям, и при следующих за этим беспорядках Небеса забирают мандат у старой династии и передают его основателю новой династии, и цикл начинается сначала.

Эта одна из самых прагматичных теорий гласит, что народные восстания, характерные для последних периодов правления династий, являются следствием плохого руководства страной, что приводит к тому что Небеса лишают династию мандата, а человек который побеждает в перевороте, как раз и есть тот кому Небо передает мандат. Это концепция выгодно освещает знакомое нам положение вещей: победивший повстанец — герой, проигравший — предатель. Кроме того, она более сложна, чем европейское Воинственное право, потому что предоставляет хорошему правительству право на законное наследование.

Естественно, эта теория подходила для характеристики каждой эпохи правления новой династии, в момент смены династий чиновники сразу же брались за кисточки и записывали историю ушедшей династии как историю постоянного отхода от достойного начала, и так до последнего правящего негодяя, чьи ошибки просто требовали его смещения - все это так похоже на то, что сделали тюдоровские законники из истории правления Ричарда III. Недостатки такого подхода очевидны, но, тем не менее, простая схема, где империя неминуемо теряет силу, содержит неотъемлемые элементы правды.

Каждая новая династия начинает выдвигать свою программу действий. Она берет на себя определенную ответственность, а престиж власти так высок, что его более чем достаточно, чтоб набрать необходимый капитал для срочных нужд. По прошествии времени семья императора увеличивается, он и его родственники становятся все более жадными, знатные привыкают к роскоши и, будучи высокопоставленными чиновниками, они пытаются переложить выплату налогов на чьи-нибудь плечи (в поздних династиях чиновники были освобождены от выплаты налогов). Таким образом, непосильными налогами были обложены те слои общества, которые далеки от правителя, — крестьяне. Когда система приходит в упадок и жизнь становится невыносимой, крестьяне начинают бунтовать.

Время правления У-ди стало временем расцвета имперской идеологии. Он пришел к власти через шестьдесят четыре года после того, как его прадед основал династию Хань. Его грандиозные планы строительства в Сиани, его политика военной экспансии требовали больших богатств, чем когда-либо до этого, и его безжалостная политика по их накоплению в короткие сроки принесла плоды. Он восстановил государственные монополии на соль, отливку монет, учрежденные еще во времена династии Цинь, он скупал зерно, когда урожаи были высокими, и продавал, когда в зерне ощущался недостаток (обычная практика, которая всегда выглядела как благотворительность; но разница между ценами закупочными и продажными давала возможность пополнить казну). Подобная схема была традиционной для истории Китая. Достаточно необычной была практика У-ди продавать чины и официальные посты в правительство, а также замена наказания богатым людям выплатой крупной денежной суммы. Сыма Цянь намекает, что если бы он мог заплатить, то избежал бы оскопления.

У-ди заставлял дворян покупать абсолютно бесполезные предметы роскоши, которые становились источником бесконечных налогов. Стадо белых оленей, живущих в парке императора, было отправлено на убой, их шкуры выделаны и разрезаны на прямоугольники размером со стопу и изукрашены разноцветным шелком. Было объявлено, что с этого момента кусочки кожи являются эквивалентом денег, их номинал равнялся 400000 монет. У-ди заставил дворян подчиниться его воле с поразительным императорским бесстыдством. Когда сановники и чиновники являлись ко двору и должны были предоставить свои нефритовые ордена или знаки отличия в качестве пропуска, их не принимали, пока не были представлены кусочки этой оленьей кожи.

Политика У-ди, направленная на увеличение собственного благосостояния и расширения территорий империи, привела ко множеству проблем. Знать привыкла к роскоши, но простое население больше не могло ее им предоставить, и не было никого, кто бы с такой дикой жадностью, как У-ди, пополнял казну за счет знати. Постепенно центральная власть распалась, и к 8 г. н. э. трон был захвачен племянником бывшей императрицы, Ван Маном, который провозгласил себя основателем династии Синь или «Новой» династии. Он провел решительные реформы, включая даже национализацию земель, что было попыткой подчинить себе богатых феодалов, но ему не хватило силы воплотить задуманное в жизнь. В борьбе за трон, которая последовала после организованного им в 23 г. н. э. переворота, победу одержали наследники династии Хань, что ознаменовало начало новой династии, которая известна как Поздняя, или Восточная, династия Хань. Хань перенесли столицу из Сиани в горной долине Вэй на равнину Лояна, что расположена на юге Желтой реки. И перенос столицы в новый город был вызван не только аналогичным переносом столицы Западной Чжоу в Лоян, произошедшим восемь веков тому назад, но и тем, что столицей империи до этого традиционно был Лоян.

Одной из причин свержения Ван Мана стала грандиозная по своим масштабам крестьянская война в 18 г. н. э. Ее возглавили члены тайного общества даосов, которые получили известность благодаря отличительному знаку, который они себе придумали, — они красили брови в красный цвет, из-за чего получили название «краснобровых». Они преуспели в расшатывании административной власти императора, но не сумели сплотить расколотую империю и, в конце концов, вынуждены были обратиться за помощью к членам императорской семьи, чтобы восстановить династию Хань.

Подобные события повторялись в истории Китая снова и снова. В последние годы существования династии Восточной Хань, в 184 г. н. э., снова вспыхнули два мощных крестьянских восстания. И снова их возглавили члены тайного общества, последователи даосизма, вставшие на защиту справедливости. У одной из групп было очень красивое название — Желтые повязки. Но все произошло, как обычно: свергнув императора, восставшие тем самым освободили трон для нового представителя правящего класса, который, перешагнув через них, занял трон предыдущего правителя. Но парадокс в том, что для подавления восстания могущественные аристократы собрали три огромные армии. В 221 г. н. э. трое из командующих этими армиями разделили империю Хань и даже управляли вместе страной достаточно непродолжительное время, известное из истории как эпоха Троецарствия.

Но стоит заметить, что правление императоров династии Хань было самым продолжительным во всей истории Китая, по длительности правления с Хань может сравниться только династия Чжоу, срок правления которой, если судить по записям, был гораздо длиннее, чем в реальности, к тому же размеры княжеств были значительно меньше. Властители династии Хань сделали реальностью то, что император династии Цинь наметил только как идеал — единство Китая. Поэтому не только привычка приукрашивать прошлое привела к тому, что этот период в истории Китая часто называют золотым веком. Позже для характеристики своей национальной идентичности китайцы станут часто использовать словосочетание «сыновья династии Хань», или просто ханьцы.

4

ДИНАСТИЯ ТАН (618―907)

Китайский исторический династийный метод имеет один недостаток: он оставляет незатронутыми большие исторические промежутки. Предыдущая глава закончилась на повествовании о событиях, произошедших в 220 г. н. э., эта же начинается с событий, произошедших четыре века спустя.

Причина не в том, что в обычной книге читатель должен сконцентрироваться только на основных династиях, она намного глубже. Период между правлениями династий Хань и Тан в династийных историях выделен и поименован — по разным подсчетам в то время существовало около 10 династий и 19 царств, но позже историки отказались от такого рода путаницы, предпочитая сосредоточить свое внимание на более значимых и масштабных династиях. Отсюда и это недоразумение. Сложный и запутанный период времени, не удостоенный должного внимания, стал казаться еще более мрачным, чем был на самом деле. Если провести параллель с Европой, то это период, который ученые классицизма именовали Темными веками, скучным и неинтересным периодом после упадка Римской империи и перед всплеском культуры и искусства в эпоху Возрождения. «Темные» Средние века долгое время оставались таковыми по тому, что ученые почему-то не захотели пролить свет на этот период. Возможно, именно поэтому долгий период между правлением династий Хань и династии Тан в западной историографии был назван «периодом разъединения», и история его также темна.