Вольер

Вернувшаяся мать семейства решительно заявила:

– Пока не найдем убийцу, ужина не будет.

Стас приуныл, да и остальные не обрадовались.

– Кто сознается сам? – грозно продолжила Эльвира. Эту модель поведения обычно используют строгие классные руководители. Но вялым упитанным амебам она была не к лицу, как подумал Аркадий.

– Раз никто не сознается, предлагаю не искать вообще, – сказал Аркадий. – Лучше поесть, чем искать преступника.

– Вам бы только брюхо набить! – огрызнулась Эльвира. – Скажите, кто ее убил, и я пойду готовить еду. В чем проблема?

«Она в своем уме?» – подумала Диана. Отблеск чего-то в ее руках ей подмигнул, и она поняла, что даже старый хлам с ней согласен. А мать все продолжала допытываться до личности убийцы. Глядишь, кто-нибудь особо голодный сам приготовит еду, тем самым ломая традицию. Интересно, убьют ли его за это?

– Может, мы поедим, а потом продолжим расследование? – жалобно предложила Лида, проспорившая свой обед. – На сытый желудок легче искать убийцу.

Эльвира согласилась, но предупредила, что оказывает такую услугу в первый и последний раз. Все вздохнули с явным облегчением. Диана жестами показала, что остальным тоже не помешает поучаствовать в ликвидации последствий жизни бабушки, и семейство засуетилось подобно муравьям.

Совместный ужин (пережиток мрачного прошлого) прошел в молчании. Уставшие участники этого мероприятия быстро ели сосиски и яичницу, запивая кипятком.

– Давайте больше не пить кипяток. Это же не нам надо, – предложил Стас.

– Нет, – отрезала мать. – Так хотела бабушка, а она всегда была права. И теперь нам ее не хватает.

Последняя фраза прозвучала категорично, и с ней лучше было согласиться. Конечно, всем не хватает бабушки, ведь так скучно, когда никто не бьет костылем и не орет по несколько часов подряд. Больше никто не возведет издевательство в ранг искусства.

– Нам ее не хватает, и нам надо знать, кто виноват в этом, – продолжила Эльвира.

– Плохая идея, – сказала Лида.

– Мнение менять нельзя просто потому, что оно твое, даже если ты осознаешь его неверность. Мнение – единственное, что принадлежит тебе. Если от него отказаться – значит, предать самого себя, и тогда у тебя ничего не останется.

Против такой логики пойти невозможно, и Лида затихла.

Методы расследования Эльвиры сводились к бесконечным мольбам сознаться самостоятельно. Даже не будучи убийцей, все равно хотелось признаться, лишь бы Эльвира перестала канючить.

– Давайте поступим иначе, – предложил Аркадий, изрядно утомленный нудным следствием. – Каждый припомнит, что слышал или видел в ту ночь. Я слышал какую-то возню.

– Я упал на пол и даже не заметил этого. Обычно я ощущаю, когда во сне падаю с холодильников, – заявил Стас.