Поколение

— Мама! — оборвал ее Стась.

— Вы не волнуйтесь, не переживайте, — примиряюще заспешила Вита. — Дима не пьян, он нормально себя чувствует. — И она повернулась к Стасю, призывая его в свидетели. — Ведь правда? Он вполне нормально… Вот так же, как мы…

— Да, он не пьян, — подтвердил Стась. — Выпили мало…

— Правда, правда, — опять торопилась Вита, — он просил, чтобы вы не волновались. — Маша скривила лицо, не веря этим словам, а невестка, желая развеять ее недоверие, продолжала: — Он нас проводил на такси до дома, даже постоял вот здесь у подъезда и поехал…

— Ладно, — смягчилась Маша. — Пойдемте спать. Уже поздно. — И направилась к спальне.

За нею шагнул Стась, а Буров с невесткой остались в коридоре. Вита растерянно посмотрела им вслед. Буров видел, как трогательно дрогнуло ее обиженное лицо.

— А мы с тобою, Вита, пойдем выпьем чайку. — Он взял сноху под руку. — Особых пирогов-тортов не обещаю, но Маша что-то там пекла… Ты не обижайся на нее. Маша вас сильно ждала… С Димкой у нас худо…

— Вижу, — выдохнула Вита. — Но зачем же она так?

Через несколько минут они сидели на кухне за чаем.

— Я понимаю, что молодым хочется всего сразу. И немедленно. — Буров доверчиво посмотрел на Виту. — Но такое только в сказках возможно.

— Нет, Михаил Иванович, вы про кого-то другого говорите. Молодые в сказки не верят. Им тоже синицу подавай.

— Я, наверное, Вита, безнадежно отстал и часто не понимаю своих детей. Вот будешь матерью…

— Родители во все времена трудно понимали своих детей, — поборов смущение, ответила Вита. — Я со своим отцом тоже… Он вообще считает меня ребенком. Тут уже не «отцы и дети», а «отцы и внуки», а это еще дальше.

Вита опустила чашку на блюдце, бережно придерживая ее двумя пальцами. Буров молчал, любуясь изящной легкостью ее движений, и в его подсознании скользнула радостная мысль: «У Стася хороший вкус», — но мысль сразу же погасла: его волновало сейчас другое, не этот абстрактный разговор об отцах и детях, а его сын, Димка. Что с ним? Как он?

Буров и разговор-то этот затеял, потому что хотел знать, что ему скажут о сыне со стороны. Со стороны и одновременно как бы от самого Димки. Вдруг стало обидно и больно, когда он увидел, что Вита прощает его сыну то, что он, отец, понять не может. Значит, она понимает его, раз прощает, и он ждал, чтобы ему объяснили. Тогда и он поймет и тоже простит. Пусть только объяснят… И он не удержался:

— Что же с Димкой? Он что? Не хотел возвращаться домой?

Вита успокаивающе посмотрела на свекра, видно, вновь заметила в его лице испуг.

— Беда наших отцов в том, что они душой не молодые. Ваш Димка вполне нормальный парень. У него есть девушка, и он поехал к ней. — Она замолчала, как умолкают люди перед началом трудного разговора, когда они, сказав самое легкое, вдруг останавливаются и собираются с силами. — Вы не обижайтесь, но вашему Димке… надо жить отдельно. У него аллергия на домашнюю жизнь.

— У него была аллергия на школу, потом на работу, — вздохнул Буров. — Теперь аллергия на жизнь.

— Нет, Михаил Иванович, я серьезно…