Поколение

Пахомов ухмыльнулся и покачал головой.

— Ишь ты. И слова и коньяк иностранные.

— Знай наших, — насмешливо подхватил Буров и тут же серьезно добавил: — У Хаммера действительно хорошо. Увидишь. Мы там французских фирмачей принимали. Сделано все современно и достойно. На уровне.

Он разлил коньяк, пододвинул рюмку Степану и, чуть прикрыв усталые и грустные глаза, прошептал:

— Чего грустный? Ну давай, старина, за нас. — С наслаждением задержав влагу во рту, Буров сделал глоток и тепло смотрел на друга. — Очень я рад тебе, Степан, рассказывай, рассказывай. Не тяни. Худое что случилось?

— Да нет. — Пахомов почувствовал, что досада на Бурова за его необдуманную телеграмму у него прошла. «Ну, что ты с него возьмешь? Он такой, как медведь на пасеке», — подумал Пахомов. А Бурову сказал:

— Худа без добра не бывает. Вот вернулся домой и рад.

— Брось темнить, — прервал его Буров. — С Дашей виделся?

— Виделся.

— Ну и что?

— А ничего. Жива, здорова…

— А дочка?

— Тоже… Ты вот что мне, Миша, скажи: какой у тебя разговор с Дашей был? Что она тебе говорила?

Буров достал платок, вытер глаза и ответил:

— А ничего. Она приехала от тебя. Ты нас знакомил. Помнишь хоть это?

— Ну? — нетерпеливо отозвался Степан.

— Приехала от тебя рожать.

— Да рассказывай, что она тебе говорила? — сердито выкрикнул Пахомов.

— А черт его знает, что она говорила. Ну страхи у нее женские, сомнения, как это у них бывает. А что ты так допытываешься? Что-нибудь случилось?

— Недоразумение у нас с нею одно вышло.