Эрлкинг побарабанил пальцами по столу.
– Как угодно, моя голубка.
Серильда только усмехнулась.
– А хочешь, я расскажу тебе о своих родителях? – Вдруг предложил Эрлкинг.
Серильда замерла. Потом медленно повернулась к нему, нахмурив брови.
– Вы надо мной смеетесь. У темных не бывает родителей.
Король пожал плечами.
– В каком-то смысле это так. Порожденные пороками и стенаниями смертных, стекающими в отравленную реку, когда те проходят по мосту в Ферлорен… – он произнес это так, словно декламировал стихи. – Все зависит от того, сколько по-настоящему плохих людей проходит по мосту. Бывает, что один темный рождается из объединенных грехов сотен и тысяч душ. Но все мы знаем, откуда взялись. Какие горькие и болезненные осколки подолгу кружили в мертвых водах, прежде чем соединиться, образуя…
Он взял со стола свой охотничий нож – обычных столовых приборов Ольховый Король не признавал – и, говоря, вертел его в пальцах.
– Знаешь Гизелу, ту, что отвечает за гончих? Один из
Серильда уронила последний кусок хлеба, и все ее нутро сжалось от отвращения.
– Великие боги…
Эрлкинг принялся перечислять, по очереди указывая ножом на охотников, сидевших за одним из длинных столов:
– Смертный, который колотил свою жену, и еще один – тот бил свою лошадь, а еще женщина, которая избивала своих детей. Полководец, который отдал приказ сжечь дотла целую деревню вместе с жителями, запертыми в домах. Мошенница, которая выманивала деньги у бедняков, обобрав до нитки множество семей. Владелец поместья – он отказался помогать крестьянам, которые умирали от голода в разгар засухи. Ну, дальше обычное. Изменники, убийцы и…
– Хватит. – Серильда сделала глоток, пытаясь избавиться от горечи во рту. – Не надо больше.
К ее удивлению, Эрлкинг замолчал.
Они долго сидели молча. Вокруг продолжался пир.
Неожиданно Серильда поймала на себе взгляд Агаты, сидящей с призраками, не с охотниками. Оружейница быстро отвела глаза, но девушка успела заметить, что вид у нее встревоженный.
Когда Эрлкинг снова заговорил, его голос был едва слышен:
– Чтобы я стал таким, какой я есть, хватило пороков всего двух смертных.