— Иногда, пусть это не так-то просто, есть шанс проследить такие дела до того, кто ими занимается. На нем остается что-то вроде пятен.
— Как от пакетов с краской в мешке краденых денег.
Габриэла кивает:
— Очень похоже. Но для нас это уже неважно. Силу тянули не из источника, а прямо из Карла. — Она качает головой. — Больно, наверное, адски.
Представить не могу, на что это похоже. Из человека высосали тридцать лет жизни только для того, чтобы он о чем-то забыл? Рогипнол, видимо, нынче не в моде.
— Ну и как нам его найти?
— А? Ой, это легко. Ну, сравнительно. Мы спросим Карла.
— Но он же…
— Мы спросим его, после того как привезем сюда и я повожусь с его памятью, — перебивает меня Габриэла. — Я пошлю за ним людей. Может быть, удастся что-то выяснить.
— Он не может выйти из комнаты.
— Я позабочусь о твоем друге. С ним все будет хорошо.
Ее слова меня не убеждают, но Карла надо оттуда вытаскивать. И если она хоть что-нибудь знает о том, что с ним произошло, то, может быть, сумеет помочь. И получить хоть какие-то ответы.
Больше не хочу об этом думать.
— Что вы с Дариусом имели в виду, когда говорили, что условия все те же? Как ты ему платишь за ответы на вопросы?
— Проститутками.
— Пардон?
— Проститутками. Работницами секс-индустрии. Ему нравятся рыжие, хотя он совсем не привередливый. Мужчины, женщины — без разницы, лишь бы он получал от них удовольствие.
— Ты снимаешь шлюх, чтобы кормить демона?
— Понимаю, почему ты так думаешь, но нет. Он занимается с ними сексом. И они не обычные проститутки. — На столе звонит телефон. — Кстати о птичках. — Габриэла снимает трубку, слушает, потом говорит: — Пусть поднимается.
— Одна из них?