Город заблудших

— Нет, — отвечаю я, — кажется, со мной все в порядке.

Если Дариус не пытался меня облапошить, то мне придется что-нибудь придумать. И как можно скорее. Не улыбается мне идея опять прятать трупы.

— Не забудь о нашей сделке, Джо.

— Не забуду, если и ты не забудешь.

Габриэла провожает меня до лифта. Машет на прощанье, пока я еду вниз. Прямо как будто у нас было первое свидание, е-мое.

Недалеко от аэропорта забираю свою машину и еду домой. Минут через пятнадцать звонит телефон. Карл.

Я беру трубку:

— Да.

— Старик, надо, чтобы ты приехал, — говорит он срывающимся голосом. — Тут кое-кто хочет с тобой поболтать. Прямо, мать его, сию минуту. Похоже, что… — В трубке воцаряется мертвая тишина.

Черт. Я бросаю телефон, жму на газ и молюсь, чтобы не опоздать.

Глава 18

Крик я слышу даже через закрытые двери лифта. Постояльцы отеля в панике выглядывают из номеров, чтобы поглазеть на кошмар в коридоре.

Стена напротив номера Карла покрыта ярко-красными пятнами. Брызги даже на потолке. Дверь сорвана с петель. Изнутри.

Я показываю липовый значок ближайшему охраннику. Еще чуть-чуть, и он бы в штаны напрудил от счастья. Типа ну наконец-то нарисовался кто-то из представителей органов власти, чтобы разобраться со всей этой ботвой.

Карл на полу. Он в шоке. На месте левой руки — обрубок. Отельный врач накладывает жгут. Руки нигде не вижу. Мебель перевернута, сброшенные на пол лампы отбрасывают на стены жуткие тени. Врач что-то орет, и до меня доходит, что он обращается ко мне. Беру себя в руки.

— Прижмите вот здесь, — говорит он, дергает меня вниз и кладет мою ладонь на марлевую повязку, которая мгновенно пропитывается кровью.

Наволочка на лбу Карла едва держится. Я затягиваю ее туже.

У него на щеках длинные глубокие порезы. Как будто какая-то махина с когтями порвала ему лицо. Он настолько не в себе, что даже не узнает меня.

— Что тут на хрен случилось? — спрашиваю я у врача.

— Черт его знает, — отзывается он, осматривая Карла в поисках очередных ран. — Мне позвонили с ресепшна, сказали, тут пантера и кто-то кричит. Я поднялся, а тут картина маслом.