Убийство в доме викария

– Так вы подозревали Лоуренса Реддинга?

– Я знаю, что в книгах преступником оказывается тот, кого меньше всего подозревают. Но я обнаружила, что в жизни это правило не применимо. В ней самое очевидное и является правдой. Хотя я всегда была искренне расположена к миссис Протеро, я не могла не прийти к выводу, что мистер Реддинг имеет над ней неограниченную власть – и она сделает все, что он ей скажет. А еще – что он не из тех молодых людей, которые грезят о бегстве с женщиной без гроша за душой. Если смотреть под этим углом, то ему необходимо было устранить полковника Протеро – вот он его и устранил. Этот молодой человек полностью лишен каких-либо моральных принципов.

Полковник Мелчетт нетерпеливо всхрапнул, а потом сказал:

– Абсолютная чушь от начала и до конца! Нам поминутно известно, где находился Реддинг вплоть до шести пятидесяти, а Хейдок категорически заявляет, что в это время Протеро убить не могли. Вы, наверное, решили, что разбираетесь в этих вопросах лучше доктора. Или вы допускаете, что Хейдок лжет – только вот зачем?

– Я думаю, в своих показаниях доктор Хейдок говорит правду. Он исключительно честный человек. Между прочим, полковника Протеро застрелила, конечно, миссис Протеро, а не мистер Реддинг.

Мы опять уставились на нее. Мисс Марпл поправила кружева на вороте, сняла с плеч шаль и принялась читать типичную для старых дев тихонькую лекцию, самым обыденным тоном выдавая удивительнейшие заявления.

– До настоящего момента я считала, что говорить об этом не надо. Вера, даже такая сильная, что становится сродни точному знанию, – это не то же самое, что доказательства. И пока нет объяснений, которые расставляют все факты по своим местам – о чем я только сегодня вечером говорила дорогому мистеру Клементу, – нельзя выдвигать против кого-то обвинения. Мое собственное объяснение было неполным – не хватало всего одной мелочи, – но сегодня, когда я выходила из кабинета мистера Клемента, я заметила пальму в горшке у окна… и… картинка сложилась! Все стало ясно как день!

– Безумие… полнейшее безумие, – пробормотал мне Мелчетт.

Однако мисс Марпл, глядя на нас со всей искренностью, продолжила своим мягким и спокойным голосом:

– Мне очень не хотелось в это верить… очень не хотелось. Потому что оба они мне нравились. Но вы же знаете, какова человеческая природа. Скажу честно: когда он, а потом и она глупейшим образом признались в убийстве… я испытала непередаваемое облегчение. Я подумала, что ошибалась. И стала размышлять о том, у кого еще был мотив для того, чтобы убрать с дороги полковника Протеро.

– Семь подозреваемых, – пробормотал я.

Она улыбнулась мне.

– Да, именно. В подозреваемых был тот человек, Арчер, – маловероятно, что он виновен, но кто знает, что можно совершить под действием алкоголя – он так распаляет… И естественно, ваша Мэри. Она ведь довольно долго встречалась с этим Арчером, а девочка вспыльчива, эксцентрична… Мотив и возможность – она была в доме одна! Старая миссис Арчер запросто могла взять пистолет у мистера Реддинга для кого-нибудь из этих двоих. Еще, разумеется, Леттис – она давно жаждала свободы и денег. Я знаю много случаев, когда вот такие неземные красавицы проявляли полное отсутствие моральных устоев, хотя, конечно, джентльмены категорически отказываются верить в такое.

Я вздрогнул.

– Да еще эта теннисная ракетка, – добавила мисс Марпл.

– Ракетка?

– Да, та, которую Клара видела на траве у калитки викария. Все выглядело так, будто мистер Деннис вернулся с корта раньше, чем он утверждал. Шестнадцатилетние юноши такие впечатлительные и такие неуравновешенные… Каким бы ни был мотив – ради Леттис или ради вас, – возможность тоже была. Еще, само собой, бедный мистер Хоуз и вы – викарий, именно вы, – но только в качестве варианта, как говорят адвокаты.

– Я? – изумленно воскликнул я.

– Ну да. Я прошу прощения… по сути, я совсем не думала… но оставался вопрос с исчезновением денежных сумм. Либо вы, либо мистер Хоуз – кто-то из вас был виновен, и миссис Прайс-Ридли всем и каждому намекала, что главный виновник – вы, причем только потому, что вы так энергично возражали против расследования. Конечно, лично я всегда была убеждена, что виноват мистер Хоуз – он так сильно напоминал мне того несчастного органиста, о котором я рассказывала, – но никогда нельзя быть полностью уверенным…

– Человеческая природа и все такое прочее, – мрачно закончил за нее я.