– Господи! – Подбежавший Харпер вскинул винтовку.
Шарп остановил его. Не потому, что хотел спасти Уильямсону жизнь, а потому, что французы даже один-единственный выстрел могли счесть нарушением правил перемирия, и тогда гаубица вполне могла бы накрыть находящихся на открытом склоне Харриса и Додда.
– Вот же дрянь! – пробормотал Хэгмэн.
Уильямсон мчался так, словно ожидал выстрела в спину и хотел перегнать пулю. Шарп стиснул зубы. Уильямсон ему никогда не нравился, но в любом случае, когда дезертирует солдат, виноват всегда офицер. Офицера, конечно, наказывать не станут, а солдата, если поймают, расстреляют, тем не менее Шарпу от этого было не легче. В том, что так случилось, виноват только он сам.
Харпер, заметив состояние командира, но неверно истолковав причину, попытался его ободрить:
– Нам же без него лучше, сэр.
Додд и Харрис, ошеломленные случившимся, переглянулись, и Харрис даже повернулся, словно вознамерившись броситься вдогонку, когда Шарп окликнул его.
– Не надо было доверять Уильямсону эту работу, – с горечью пробормотал он.
– Почему, сэр? Вы ведь не знали, что он сбежит.
– Не люблю терять людей.
– Но вы ж не виноваты! – запротестовал Харпер.
– А кто виноват? – сердито бросил Шарп. Уильямсон уже добежал до французских позиций, и лейтенанту оставалось утешаться лишь тем, что он не смог унести с собой винтовку. – Нам всем надо укрыться. Эта чертова пушка долго молчать не будет.
Гаубица открыла огонь за десять минут до истечения срока перемирия, но, поскольку ни у кого на холме часов не было, эта французская хитрость осталась незамеченной. Снаряд ударился о булыжник под нижним редутом, срикошетил вверх и там взорвался свистящими осколками, один из которых врезался в приклад винтовки Додда, а остальные простучали по камням.
Все еще коря себя за побег Уильямсона, Шарп наблюдал за главной дорогой в дальней долине. Над дорогой расстилалась пыль, и, присмотревшись, лейтенант разглядел движущихся с северо-запада, со стороны Порто, всадников. Везут мортиру? Если так, то пора подумать об отступлении. Возможно, им удастся прорвать кордон на западе и уйти в горы, где преследование осложнит каменистая местность? Но в любом случае без потерь такой маневр не обойдется. А если попытаться уйти ночью? Но до ночи еще надо продержаться. Развернув подзорную трубу и проклиная Кристофера, он долго всматривался в даль, пока не убедил себя, что никакой повозки, на которой могли бы везти мортиру, на дороге нет. Впрочем, расстояние было слишком большое, и сомнения оставались.
– Мистер Шарп? – окликнул его Дэн Хэгмэн. – Может, мне попробовать?
Первым желанием лейтенанта было посоветовать старому браконьеру не тратить его время попусту, потом он обратил внимание на странную тишину вокруг. Побег Уильямсона стал для всех неприятной неожиданностью, и теперь стрелки – по крайней мере большинство из них – опасались, как бы лейтенант в приступе ярости не наказал всех за предательство одного. Некоторые, меньшинство, возможно, и хотели бы последовать примеру Уильямсона, но чувствовали, что пятно измены замарало всех. Они служили вместе, были друзьями и товарищами, вместе переносили тяготы армейской жизни и разделяли успехи, и вот теперь один из них предал остальных. Хэгмэн предлагал стереть пятно бесчестья, и Шарп, подумав, кивнул.
– Давай, Дэн. Иди. Но только ты один. Пойдет только Хэгмэн! – крикнул он, понимая, что остальные с удовольствием составили бы ему компанию, да вот расстояние было слишком большое, и, пожалуй, только Хэгмэн мог рассчитывать на успех.
Шарп снова посмотрел на далекое облачко пыли, но всадники свернули к Вилья-Реал-де-Жедеш, и он так и не смог понять, сопровождают они какое-либо орудие или нет, а потому направил трубу на артиллерийскую позицию и увидел, что пушкари загоняют в дуло новый снаряд.
– Всем укрыться!
На открытом склоне остался один Хэгмэн. Заряжая винтовку, он сначала засыпал в ствол пороху из рога. Вообще-то, Хэгмэн пользовался патроном, в котором пуля и порох были для удобства завернуты в вощеную бумагу, однако для выстрела с семисот ярдов у него имелся особый, высококачественный порох в рожке. Отправив в ствол заряд чуть больше того, что содержался в обычном патроне, Хэгмэн отложил винтовку и достал пригоршню пуль, что лежали вперемешку с чайными листьями на дне патронной сумки. Когда очередной снаряд, описав дугу, разорвался на крутом западном склоне и осколки пробарабанили по камням, он даже не поднял головы, хотя от взрыва и заложило уши. Высыпав пули на ладонь, стрелок покатал их по очереди средним пальцем и, обнаружив самую круглую, отправил остальные в сумку и снова потянулся за винтовкой. В прикладе штуцера имелось углубление, закрытое бронзовой пластинкой. Углубление состояло из двух отделений: в большем хранились принадлежности для чистки оружия, а в меньшем – смазанные свиным жиром кусочки кожи. Хэгмэн взял один лоскуток, поставил на место пластину и тут заметил, что за ним пристально наблюдает Виченте. Стрелок подмигнул:
ebooksa