Посмотри, наш сад погибает

22
18
20
22
24
26
28
30

– Зачем мне врать? У вас мой брат. Он ещё жив? Даже если нет, у тебя договор на мою жизнь. А я хочу жить, Войчех. И я готова разменять свою жизнь на твою.

Белый отстранился, взглянул на неё трезво, стряхивая морок страсти. Нет, она не врала. Быть может, всё время до этого врала. Но не теперь.

– Что ты хочешь?

– Договор. Твой обменять на свой.

– Это невозможно.

– А если ты, и твоя матушка, и все Воронята умрут… это станет возможно?

– Прежде чем твой князь до меня доберётся, я убью тебя.

– Тогда вам тем более не будет покоя. Ты на Трёх Холмах, Войчех. На том берегу Модры, – она посмотрела на реку, темневшую за туманом, – Тихая стража, которая охотится на таких, как ты. На этом берегу до самой Вышни власть Матеуша Белозерского. У него люди, деньги и жгучее желание отомстить за свою невесту… за меня.

Невесту…

Она поднялась, отряхнула одежду от травы, поправила растрепавшиеся волосы. Щенок, зевая, тоже встал.

– Так что ты решил? Жертву я уже принесла. Заклятие прочитала.

Когда она изменилась? Или…

– Что с тобой случилось?

– Ты. И ещё мой дорогой князь Белозерский. И мой первый жених и его сват. Много чего, – она нахмурила рыжие брови и повторила: – Так что ты решил? Вадзим уже знает о моём требовании. Я принесла в жертву ворона, прочитала заклятие.

Белый оглянулся на перелесок. Если люди князя и вправду спешили сюда, то покажутся они с этой стороны, от деревни Пяски. Но там на опушке был Вадзим. Огромной, неповоротливой тенью он стоял на тропе, что вела от Пясков к их убежищу.

Вот почему горели знаки на запястьях. Белый задрал рукав. На левой руке остались всё те же два шрама в виде вороновой лапы, из них текла кровь, чёрная, точно смола.

– Не может быть, – неожиданно хрипло произнёс он и поднялся, стал спускаться по тропе к реке. – Пошли! – крикнул он через плечо.

– Куда ты?

– Тебе же нужна моя матушка? Так пошли.

– К ней? Нет, – голос Велги стал визгливым, тонким. – Сначала покажи моего брата. Я хочу убедиться, что он цел.