Всхлипы оборвало икание. Она упала на спину, схватилась за грудь, сердце билось пугающе быстро. Затихла роща, в ушах стучало. Сквозь слёзы видно было серо-голубое и чёрное: небо и кроны раскачивающихся ольх.
Стремительно подступала ночь, но Велга потеряла счёт времени, забыла, зачем она пришла и кем была, и даже по кому плакала, она помнила только боль и собственное горе. В ней больше ничего не осталось.
А свечи догорали.
В стороне затрещали ветки. Кто-то дышал громко, прорывался сквозь кусты, не скрываясь, не опасаясь.
Велга резко присела, оглянулась на звук, провела тыльной стороной ладони по лицу, пытаясь стереть слёзы.
В полумраке мелькнула тень.
Кабан?
Велга вскочила на ноги, заметалась на месте. Куда ей бежать?
Трещали кусты, шумное, тяжёлое дыхание приближалось. Она заметила, как в стороне затряслась листва, и завизжала…
Рыжая выскочила из зарослей, наскочила, толкая лапами в грудь, и лизнула в лицо.
– А! – Велга вскинула руки, не в силах побороть испуг. – Рыжая! Ты… ты…
Она попыталась вырваться, закрыться, но собака с несдерживаемым восторгом лизала её лицо, руки, уши – всё, до чего могла достать. И под её радостным, ласковым напором Велга невольно перестала плакать. Кровь прилила к побледневшему лицу, и слёзы исчезли, слизанные слюнявым собачьим языком.
– Фу, – сморщилась Велга, отталкивая Рыжую. – У тебя из пасти воняет.
Верно, после пирожка собака успела перекусить чем-то куда менее свежим, что нашла в канаве или на дороге, а то и в выгребной яме.
Рыжая всё не могла успокоиться, тёрлась к ногам, не отходила ни на шаг.
– Свечи нужно поменять, – на удивление отстранённо подметила Велга.
И она зажгла новые свечи на могилах, села поближе к костру, не сводя глаз с деревянных резных солов. Рыжая легла рядом, положила голову на колени. В другое время Велга бы её оттолкнула, но на этот раз смирилась с тошнотворным запахом и положила ладонь на тёплую грудь собаки, чувствуя, как размеренно та поднималась и опускалась.
Трещал костёр, порой фырчал недовольно, и тогда искры взлетали к тёмному небу. Наступила первая ночь.
Первая из трёх, что нужно было провести на могилах родных. В другое время Буривоев повезли бы на Калиновые холмы, туда, откуда пришли их предки много веков назад, и с ними отправился бы кто-то из близких родственников. Кто-то из мужчин. Так было положено в Старгороде: охранять покой усопших три ночи. Три ночи стеречь их могилы, чтобы никто не потревожил.
И чтобы они не вернулись отомстить. Ведь мёртвые будут мстить не только своим убийцам, а всем, кто встанет на пути. И только родная кровь могла их примирить со смертью.
ebooksa