Лампёшка

— Она там, в ящике, — услужливо показывает Ник.

Закатив глаза, Марта подходит к буфету. Она выдвигает один из ящичков, ворошит в нём рукой, вынимает что-то и швыряет на стол. Это пожелтелая фотокарточка в картонной рамке.

— Знать бы заранее, я бы ни за какие коврижки… — рассказывает Марта. — Приходил этот, как его… фотограф. С таким аппаратом, под простынёй. Это по особому какому-то случаю… ах да, господин стал Адмиралом — вот по какому случаю. Про него написали в газете, и нужен был фотопортрет. Господин хотел, чтобы его одного сфотографировали, но нет: «А как же ваша красавица жена, вы ведь женаты?..» Ну что ж… И дом, и прислугу, всех решили запечатлеть. Вот беда-то!

Лампёшка осторожно берёт карточку со стола и переворачивает её.

— С лестницы её пришлось снести, сама она и шагу не могла ступить. Посадили на стул, прикрыли пледом, надели чёрные очки, чтобы совсем ничего не было заметно. Господин злился, целый день рычал на всех, а на меня особенно… Ленни ведь тоже должен был позировать, бог весть зачем. А в то время Ленни от меня убегал. Постоянно. Ни секунды не мог устоять на месте, а как раз это от него и требовалось — долго стоять, очень долго. Я вся вспотела, состарилась за полдня на десяток лет. А карточку эту так и не напечатали в газете — взяли портрет, на котором господин Адмирал один. Столько хлопот, и всё напрасно…

Лампёшка подталкивает фото к Рыбу. На крыльце дома, гораздо более опрятного, чем теперь, стоит молодая сердитая Марта и держит за ручку белое облачко вихря. Глаза Адмирала скрыты под тенью козырька. Рядом с ним на стуле сидит белая как полотно женщина в тёмных очках. Вокруг сгрудились другие слуги — люди, которых Лампёшка никогда не видела, если не считать Ника, у которого смешно торчат уши. А за стулом стоит мужчина с всклокоченными седыми волосами и усмешкой на губах.

— Йозеф, — шепчет Рыб.

Лампёшка не думала, что Марта способна разозлиться ещё сильнее, но, видимо, ошибалась.

— Да, Йозеф, — ледяным тоном повторяет она. — Который решал все проблемы. Йозеф, который вечно пропадал наверху сначала у неё, а потом у того… у тебя. Вечно в башне, а я тут одна, весь дом на мне, ещё и Ленни… Так и сидел там целыми днями, а однажды взял и не вернулся, когда этот… — Она бросает взгляд на Лампёшку. — И ты ещё утверждаешь, что он не чудовище? Что ты с ним сделал, монстр?

У Рыба перехватывает дыхание от испуга, видит Лампёшка. Никакой он не монстр, хочет сказать она, но Рыб её опережает. Его голос сперва дрожит, но только сперва.

— Н-ничего, ничего я с ним не сделал, он просто… — Мальчик выпрямляет спину, и его чёрные глаза не таясь смотрят на Марту. — Он всегда мне всё объяснял. Очень многое. Всё. Книги, карты, рассказывал истории. Забывал, что уже рассказал, и начинал заново, а потом ещё раз. Да я и не возражал. Но он всё чаще засыпал, и мне приходилось его трясти. Или кусать. Потому что он уже почти не просыпался. И однажды. Ну… — Он сглатывает.

— И что однажды?

— Однажды он взял и упал. Внезапно. Я так испугался. Он умер. Я ничего не мог поделать, мисс.

Марта заглядывает в чёрные чудны́е глаза мальчика и вдруг понимает, что верит ему. Так всё и случилось. Она кивает.

— Это было ужасно, — говорит Рыб. — Все умирают и умирают. Как же я это ненавижу!

— Я тоже, — говорит Марта. Подступают слёзы, но она прогоняет их. — Ох… — вздыхает она. — Ладно. Можешь оставить карточку себе. Я всё равно на ней плохо вышла.

Рыб поднимает на неё глаза:

— Правда? Спасибо. Я очень это ценю, мисс.

— Марта. — Марта поднимается, чтобы заварить кофе, и замечает, как внимательно мальчик рассматривает фото.

— Ах, — вздыхает она. — Ох… Эх… — Она опять поворачивается к нему. — Я ещё вот что хотела сказать… Мне очень жаль, что ты получился таким… неудачным. Я хочу сказать…