Лампёшка

Клещами они легко выдирают оставшиеся гвозди, те звонко стукаются о камни. Август толкает ещё раз, изо всех сил, и дверь, оглушительно скрипя железными петлями, распахивается. Август выходит наружу.

На свету он в первую минуту прикрывает глаза рукой, хотя солнца нет. Небо быстро затягивает тучами, вдали уже громыхает. Нужно бежать в порт, скорее, но так ему далеко не уйти. Он оглядывается по сторонам.

— Чего же вы ждёте? — удивляется соседка. — Поесть сперва хотите, что ли?

— Нет, нет, мне нужна палка. Хорошая, крепкая палка.

А улыбка у неё ничего, замечает Август. А потом замечает что-то у женщины в руке.

— А, так я и думала! — говорит она. — Тот человек передал ещё кое-что, теперь понимаю зачем.

Она показывает какой-то деревянный обрубок, слишком короткий для трости, но на удивление точно подходящий к тому, что осталось от его ноги. И эта штука ещё и крепится ремешками. И боли от неё никакой. Соседка помогает ему застегнуть пряжки.

— Что ж, удачи! Коли окажетесь поблизости и захотите супу — я живу вон там! — последние слова она почти кричит — ветер крепчает.

Шагая по тропинке, он ещё раз оглядывается. Она чуть старше и чуть полнее, чем он себе представлял. Август машет ей рукой. Подгоняемый ветром, он направляется к берегу.

Порт

Шаг — цок, шаг — цок.

Август шагает по порту, и ему до смешного легко, словно его нога опять на месте. С лица у него не сходит глупая улыбка. Это всё из-за ноги, но и из-за писем тоже, ведь они и вправду были от Лампёшки. Как это возможно — загадка. Но она думает о нём, она пишет ему о своём плане. План, конечно, дурацкий — но всё же.

Вокруг бурлит вода, корабли беспокойно бьются о пристань. В дальнем конце есть полуразрушенный пирс, у которого не желает швартоваться ни один приличный рыбак. Рядом болтаются полузатопленные шлюпки и старая обгорелая плоскодонка, от которой все держатся подальше, потому что на ней водятся привидения.

Если корабль сейчас в порту, то он наверняка где-то здесь, поблизости. Август щурится против света… Да, вот он: швартовы скрипят, на борту свежие заплаты.

Он подходит к кораблю и хлопает по борту.

— Бак! — кричит он сквозь доски. — Слышь, Бак! Мне нужна твоя посудина. — Он стучит кулаком. — Бак, это я! Она мне нужна срочно!

Не дождавшись ответа, Август задирает голову. Паруса спущены, но обтрёпанный чёрный флаг вытянулся по ветру. Там он, конечно.

— Бак!

Из глубины трюма раздаётся голос:

— Как у тебя только хватило наглости сюда явиться!