В настоящее время в мэрах Свинячьего закоулка ходил кадет по имени Билл Аренса, который уже заканчивал Академию. Талантлив он был необыкновенно, усваивал любую учебную кассету после первого же просмотра, и все-таки пребывание его на «Рэндольфе» затянулось намного дольше обычного. Объяснялось это огромным количеством набранных Биллом штрафных очков.
Однажды вечером после ужина Мэтт и Текс заперлись у себя в каюте, чтобы на пару поупражняться в музыке. Мэтт вооружился гребешком и полоской тонкой бумаги, а Текс взялся за губную гармошку. И тут же из коридора донесся вопль:
– Открывайте немедленно! А ну, молодняк, на выход!
Повторного приглашения Текс и Мэтт дожидаться не стали. Мэр Свинячьего закоулка внимательно на них посмотрел.
– Никаких следов крови, – недоуменно сказал он. – А ведь я готов поклясться, что слышал, как кого-то режут. Давайте берите свои дуделки и за мной.
Аренса привел их к себе в каюту, народу там была тьма. Он махнул рукой в их сторону:
– Познакомьтесь с народным форумом Свинячьего закоулка: сенатор Мямля, сенатор Болтун, сенатор Кожаный Мешок, доктор Благодетель и маркиз де Сад[47]. Джентльмены, разрешите представить вам комиссара Злосчастных и профессора Заблудших.
Закончив представление, Аренса скрылся в своей комнатушке.
– Как вас зовут, мистер? – спросил один из кадетов, обращаясь к Тексу.
– Джермэн, сэр.
– А вас? – спросил он у Мэтта.
– Побоку эти мелочи. Ближе к делу, – заявил Аренса, выходя с гитарой в руках. – А ну, джентльмены, номер, над которым вы работали. Давайте-ка еще раз. Приготовились! Начинаем по моему сигналу… Раз, два, три!
Так появился на свет оркестр Свинячьего закоулка. Постепенно он вырос до семи инструментов, и началась работа над репертуаром, с которым не стыдно было бы выступить на корабельном празднике. Но с оркестром Мэтту скоро пришлось расстаться. Он был принят в команду по космополо, а разрываться между этим и тем просто времени не хватало. Его скудные таланты в музыке не стали потерей для оркестра.
И тем не менее Мэтт остался одним из друзей Билла. Аренса принял всех четверых под свое крыло, потребовал, чтобы они время от времени забегали к нему в каюту, и вообще следил за их жизнью. Но он никогда не отправлял их на рапорт к офицеру. Сравнивая свои впечатления с впечатлениями других новичков, Мэтт сделал для себя вывод, что ему и его друзьям повезло. Они посещали частые заседания Форума – сначала их приглашал Аренса, потом – просто из интереса. Обычным развлечением на борту «Рэндольфа», как и везде в школах-интернатах, были споры. Дискуссии охватывали всевозможные темы и всегда были щедро приправлены рассказами Аренсы. В них были оригинальные и, как правило, радикальные идеи.
Однако с чего бы ни начинался разговор, сводился он неизменно к девушкам, а заканчивался неожиданным заключением: нет смысла говорить об этом, на «Рэндольфе» нет девушек; пошли спать».
Не менее интересным был семинар на тему «Сомнение», включенный в учебное расписание. Этот предмет появился на свет по инициативе коммодора, который, основываясь на собственном опыте, пришел к выводу, что все военные организации, в том числе и патруль, страдают одним врожденным пороком. Свойственная им военная иерархия по своей природе консервативна и рассчитана на тупую исполнительность, основывающуюся на законе прецедента[48]; оригинальное и нестандартное мышление считается у военных наказуемым. Коммодор Аркрайт понимал, что подобные тенденции неизбежны и тесно связаны с природой военных формирований; он надеялся немного компенсировать их, введя в программу предмет, сдать который нельзя, не обладая оригинальным мышлением.
Были созданы дискуссионные группы, составленные из молодых кадетов, старших кадетов и офицеров. Руководитель семинара задает тон, выдвинув положение, противоречащее общепринятой аксиоме. И после этого можно говорить что угодно.
Мэтт не сразу к такому привык. Во время первого семинара руководитель предположил следующее: «Патруль приносит вред, и его надо распустить». Мэтт ушам не поверил.
Выступающие вставали и по очереди говорили, что последние сто лет понуждения к миру патрульной службой нанесли ущерб человеческой расе; что резкое увеличение числа мутаций, вызванное атомными войнами, в конечном итоге благо, согласно непоколебимым законам эволюции; что ни человеческая, ни любая другая раса, населяющая Солнечную систему, не могут рассчитывать на вечное существование, если они намеренно откажутся от войн; и что, наконец, патруль составлен из самодовольных глупцов, принимающих внушенные им предрассудки за законы природы.
На первой дискуссии, которую он посетил, Мэтт воздержался от выступлений.
ebooksa