Двор Чудес

– О, ты не только красивая: у тебя в голове много умного. Говоришь замысловато, как напудренные парики в Версале! – неловко польстил он мне. – Поверь, тебе будет лучше здесь, а не среди прислужников-оруженосцев. Зачем служить какому-то Королю, если можно служить самому себе?

– Ты прав: ни Короля, ни господина! – воскликнула я, сгорая от желания напомнить ему, как он раболепствует перед атаманшей Лакримы, несмотря на свой неукротимый нрав, но сдержалась.

Вдали от Двора, если мне удастся выжить, я продолжу служить великой цели рядом с Монфоконом, цели, которой отдали жизнь мои родители: народной Фронде. Я не стану хоронить себя в банде разбойников, которые служат только своим эгоистичным интересам!

– Говоря об оруженосцах, я всегда вспоминаю Плюминьи и этого ублюдка Тареллу, – расхохотался Джузеппе.

Встрепенувшись, мы с Наоко быстро обменялись озадаченными взглядами.

– Плюминьи? – переспросила она. – Не понимаю… Какая связь между графом Тареллой и Эленаис?

– Нет, я говорю не о второй Плюминьи, а о первой. Ифигении.

Имя подкосило меня как пуля. Я ничего не знала о таинственной сестре Эленаис, кроме нескольких строк, которые прочитала в письме ее отца. Анакреон де Плюминьи писал, что очень разочарован в старшей дочери. Он приказывал младшей поднять престиж семьи при Дворе.

– Что произошло? – осведомилась я игриво, чтобы скрыть жгучее любопытство.

– А разве ее сестра вам не сказала? Я думал, что у оруженосцев нет секретов друг от друга. Говорят, у вас все общее: питание, досуг… – похотливая улыбка расплылась на лице разбойника, – …и даже будуар!

– Не верьте слухам! Эленаис никогда не рассказывала мне о сестре.

Джузеппе устроился рядом на тюфяке, явно желая создать между нами ту близость, которую представлял себе между королевскими оруженосцами.

– Три года назад эта компаньонка маркизы Вовалонской позволила графу де Тарелла соблазнить себя, – объяснил он. – Ифигения де Плюминьи была лизоблюдкой мертвых, готовой предложить свое горлышко первому встречному кровопийце, каких в Версале сотни. Тарелла, должно быть, наобещал этой молодой гусыне двадцати двух лет от роду золотые горы, лишь бы она позволила ему втайне пить из ее шейки в течение нескольких месяцев! Интимная связь достигла ушей Короля. На закрытом слушании Нетленный приказал виновнице покинуть суд и принять постриг. Очевидно, сама маркиза Вовалонская потребовала изгнания: как признанная любовница Тареллы она не желала, чтобы тот наставлял ей рога со смертной. Отец девицы отрекся от нее и лишил наследства. Ее приданое ушло на то, чтобы замять скандал и заткнуть рот прессе. «Меркюр Галан» молчал как рыба. Только Лакрима и без навозных жуков-журналистов знает все сплетни, ха-ха!

Не обращая внимания на смех Джузеппе, Наоко коснулась моей руки. Неожиданные сведения встревожили ее, как и меня.

– Вот почему Эленаис с таким отчаянием билась за «Глоток Короля», – заметила подруга. – Не только для того, чтобы осыпать себя почестями, но и чтобы смыть позор с семьи.

– Так и есть. Могу заверить: отец оказывал на нее невероятное давление.

– То, что случилось с Ифигенией, несправедливо! – возмутилась добрая душа Наоко, незамедлительно приняв сторону незнакомки. – Почему в подобных ситуациях мужчина продолжает жить как ни в чем не бывало, а женщина уходит в монастырь?

– По мне, так я считаю это нормальным, – поспешил высказаться Джузеппе, – у мужчин есть потребности, а честная женщина должны знать, как сохранить свою добродетель. – Я натянуто улыбнулась, сжав зубы и вцепившись ногтями в соломенный тюфяк, чтобы не отвесить оплеух этому мачо. – Например, у меня тоже есть потребности. Признаюсь, мне трудно сдерживаться! А что до Плюминьи, так она оказалась не в монастыре, а в Неизлечимых.

Что? Сердце мое екнуло. Я была в хосписе три недели назад! Если бы знала, то непременно нашла бы Ифигению. Она – такая же жертва тирании вампиров, как и я. Сирота в сложившихся обстоятельствах. Несостоявшаяся встреча с ней меня странно взволновала.

– Мы были там вместе с Эленаис, – прошептала я. – Похоже, она не знала, что ее сестра живет там.