Конек покатой крыши дома был похож на крест из белых и охровых кирпичей. Они резко отличались по цвету от основного массива здания: должно быть, конек пристроили позже. Высокие окна, широченные подоконники, забитые цветами, круглые окошки под крышей – там наверняка до ремонта селились голуби, подумала Кира, – и пара-тройка каминных труб. Дом как дом.
Потомившись с полчаса у калитки, Мечникова наконец дождалась: какой-то сонный щетинистый мужик в необъятных штанах, которые хлопали, как паруса, от малейшего ветра, выпал из подъезда с тощим старым йоркширом на поводке. Она прошмыгнула во двор за спиной собачника и опустилась на первую попавшуюся лавочку.
Двор производил впечатление благополучного и благообразного бюргера, который как-то воскресным утром вышел за хлебом, а потом разболтался с соседями и забыл, за чем шел. Никакой суеты, никакого пафоса, навязчивых и нарочитых клумб искусственной формы – так, пара разросшихся без ухода кустов сирени под окнами да шапки высокой травы и незабудок в оторочке из все тех же красных кирпичей. Дом стоял на земле крепко, от него веяло каким-то убаюкивающим покоем и беспечностью длинных летних каникул, когда можно сесть на балконе в шортах и, закинув ногу на ногу, утонуть в толстой книге или фильме обо всем и ни о чем.
По низу дома ютились бестолковые магазинчики, в средних этажах располагались однушки и двушки жильцов попроще, а верхние этажи с мансардами занимали, по-видимому, персонажи побогаче. Многокомнатные квартиры пятого и шестого этажа были соединены друг с другом – это Кира поняла по обилию одинаковых тяжелых штор на окнах. Похоже, именно на одном из этих этажей и жили когда-то Соколовы.
После многочасового чтения и просмотра видео о «соколовских местах» в сети Мечникова сделала вывод, что дом этот не пользуется популярностью у туристов – должно быть, потому, что сам Соколов не бывал здесь с момента переезда из Петербурга, уже лет двадцать как.
«Он перестал сюда приезжать после того, как умер отец», – резанула Киру очевидная мысль.
– А вы к кому? – подозрительно прищурился собачник. Йорк вился у его ног и возбужденно тявкал, пытаясь упереться микроскопическими передними лапками в Кирины джинсы.
– О, наверное, к вам. Я биограф. Пишу о семье Игоря Соколова.
«В конце концов, даже если меня схватят – ну что они мне сделают? Соколову нужна „Капсула“, точно нужна – так что максимум немного посижу в тюрьме за дискредитацию личности президента».
– Опять на Соколова копаете? Сколько вас таких развелось! Ходите сюда, как к себе домой, задолбали! – Собачник ругнулся сквозь зубы, но удержался от мата, потому что Кира испуганно заморгала. Выглядело это очень по-женски и уязвимо. Собачник немного смягчился.
– Лан, заходи. Как, говоришь, тебя зовут?
Она юркнула следом за ним, и они стали подниматься по лестнице со старинными витыми перилами. Лифта в доме не было.
– Кира.
– Водку будешь, Кира?
– Ну, смотри, Баташева – тетка строгая, но справедливая. – Раздобревший от водки в восемь утра, Людовик постукивал пальцами по столу. – А тебе она зачем?
Кира курила, пытаясь выглядеть незаинтересованной.
– Да так, книгу хочу написать, но не о Соколове, а о его семье и близких. Я знаю, что они с Валерией Ивановной были близки.
– Ну, это факт, она своим знакомством с семьей президента очень гордится. Но тебе дверь точно не откроет. Она давно на эти темы не общается.
– А вы что, ее лично знаете?
– Ну да. Только мне в магазин надо. Опаздываю я.
ebooksa