Бульдог Драммонд

– Ш-ш-то за люди! – Обиженно несчастный человек обратился дочери: – Филлис, ты слышала? Человек эт-тот-т гово-рит, шта я пьяница! Пья – н-ница…

– Отец, отец! Черт возьми, уйдите! Вы причинили достаточно вреда! – она закрыла лицо руками от ужаса, боли и стыда.

Господин Бентон отошел к двери, где, качаясь, провозгласил:

– С-с-стыд и с-с-срам! Никакого ув-важения к с-стар-чес-ским с-сединам! Валяй! Выпори их, Л-лэк-кингт-тон! – Его голос затих, и, после отважной попытки прислониться к двери, которая осталась позади, он рухнул на пол и захрапел.

– Скотина! Это все твоих рук дело! – процедила девушка, глядя на Лэкингтона.

– Когда мы поженимся, мы поместим его в хороший приют для алкоголиков, – глумливо ухмыльнулся Генри. – Поженимся! Тварь! Змея подколодная, я убью себя, прежде чем выйти за тебя!

– Превосходный финал для третьего акта мелодрамы. Несомненно, мы можем продолжить позже. Тем временем… – тут Лэкингтон посмотрел на часы. – Мне пора. Не могу обойтись без анонса дальнейшей программы, капитан Драммонд. К сожалению, и господин Петерсон, и я должны оставить вас сегодня вечером; но мы вернемся завтра утром – или, во всяком случае, я вернусь. Вас оставят на попечительство Генриха – того приятного немца, которого вы как-то назвали грязным бошем. Как вы можете ожидать, он испытывает чувства большой дружбы и привязанности к вам. Вам не должно недоставать никаких физических удобств. А завтра, когда я вернусь, мы займемся научными экспериментами, и, хотя я боюсь, что вы найдете их болезненными, это большая честь – пострадать во имя науки… И не беспокойтесь, о дорогой маленькой Филлис всегда будут хорошо заботиться.

Внезапно он схватил девушку и поцеловал ее, прежде чем она поняла его намерение. Веревка, стягивающая тело Драммонда, заскрипела, но не поддалась ни на миллиметр. Все пространство, казалось, наполнило багровое пламя, из которого выступила мерзкая харя Лэкингтона.

– Как это мужественно – поцеловать леди против ее воли и бить связанных… – процедил Хью.

Дождь ударов обрушился на лицо Драммонда, девушка со стоном рухнула в обморок.

– Уймитесь, Лэкингтон, – сказал Петерсон, вмешавшись еще раз. – Отнесите девчонку наверх и пошлите за Генрихом. Время выдвигаться.

Лэкигтон недовольно бросил кнут.

– Возможно, пока этого хватит. Но день за днем, капитан Драммонд, вы будете взывать к Небесам о милосердии, пока я не вырву ваш язык, и вы не сможете больше кричать от боли. – Он повернулся, поскольку немец вошел в комнату. – Я оставляю их вам, Генрих. Используйте кнут, если они закричат, и заткните им рот.

– Они не пудуть кричать дфажды, Йа! Грязный бош проследить!

– Нас ожидает веселая ночка, – спокойно заметил Хью.

Немец куда-то вышел, и три связанных пленника остались одни.

– Как они захватили тебя, Тоби?

– Полдюжины этих громил появились внезапно, – ответил Синклер. – Дали мне по башке, очнулся я уже здесь.

– Это тогда тебе попортили лицо? – спросил Хью.

– Нет, – ответил Тоби мрачным голосом. – Мы коллеги по части того, что касается лиц, старик.