– Повелитель Ветра, – нарушил молчание Се Лянь, – вы говорили, вам требуется моя помощь. Что случилось?
Бледный как полотно Ши Цинсюань наложил на дверь заглушающее заклинание и, убедившись, что их никто не подслушает, заговорил хриплым голосом:
– Дело вот в чём… – Он откашлялся. – Ваше высочество, вы безмятежны даже в гуще мирской суеты, вот уже восемьсот лет совершенствуетесь среди людей, много где побывали и многое видели. Наверное, вам встречалось немало нечисти?
– Да, – ответил Се Лянь, сложив руки на груди. – Кое-какую доводилось видеть.
– Тогда скажите, пожалуйста, – продолжил Повелитель Ветра, – известен ли вам такой демон, как божок-пустозвон?
– Который любой праздник превращает в похороны? – уточнил Се Лянь.
– Именно…
Ши Цинсюань понизил голос, и принца вдруг охватил необъяснимый страх, а по спине его пробежал неприятный холодок. Одновременно с этим он услышал голос: некто злобно усмехнулся и затянул престранный мотив.
В крохотном святилище Водяных Каштанов, которое только что было наполнено теплом и солнечным светом, лившимся через окна и прорехи в стенах, в момент стало мрачно, словно его накрыла огромная тень. У Се Ляня замёрзли ноги и руки.
Не выдержав, он поплотнее закутался в одежду и спросил прямо:
– Простите, не понимаю… Кто смеётся? Кто поёт? Кто дует мне в спину? И кто нагнал на храм такую тьму?
– А, это я! – Ши Цинсюань вытер слёзы. – Простенькое заклинание, не обращайте внимания. Хотелось создать соответствующую атмосферу.
Остальные молчали, не зная, что на это ответить. Наконец принц потёр лоб и пробормотал беспомощно:
– Повелитель Ветра, может, обойдёмся без сквозняка? А то мы все легко одеты, по погоде… Атмосфера и так была ничего – эти завывания её только портят.
– Правда? – отозвался Ши Цинсюань. Он взмахнул рукой, отзывая холодный ветер, что обдавал ледяным дыханием спины присутствующих. – Но в темноте всё же лучше. Давайте я свечу зажгу для настроения.
Так он и сделал. Тусклое пламя осветило лица: два белоснежных и два с прозеленью. Увидь Ци Жун, оставленный снаружи, эту картину, наверное, завопил бы от страха, решив, что перед ним какая-то нечисть.
Остальные хранили молчание: Хуа Чэн сидел, откинувшись назад, Мин И продолжал лежать как мёртвый. Се Лянь потёр переносицу и сказал:
– Продолжим… Что там? А, Гнилоротый? Так бы и сказали, а то я не сразу понял, о ком речь…
– Ну вы и смельчак, ваше высочество! – удивился Ши Цинсюань. – Нехорошо так говорить…
Гнилоротого чаще называли божком-пустозвоном, опасаясь, что обидится и устроит какую-нибудь пакость, но за глаза шёпотом говорили чем обиднее, тем лучше, не скрывая своего отношения.