Признав за ним это право, Ци Цинци и в самом деле подвинулась, но всё же не удержалась от замечания:
– Ты окончательно распустился, пользуясь своим отравлением, бережёшь себя, будто младенец или трепетная дева! Ты вообще совершенствующийся или как? Может, тебе ещё и закусок поднести?
– И то верно. Благодарю шимэй за напоминание, – отозвался Шэнь Цинцю, будто его осенило, и постучал ручкой веера по стене повозки.
Вскоре занавес приподнялся, чтобы явить им улыбающееся лицо Ло Бинхэ.
– Чего пожелает учитель: закусок, воды? Или, быть может, у него ломит поясницу?
Сам ученик восседал на высокой белой лошади, словно подчёркивающей его одухотворённую красоту. Под яркими лучами солнца он весь так и сиял, подобно драгоценному камню.
– Твоя шишу Ци желает отведать закусок, – велел Шэнь Цинцю.
Ло Бинхэ тотчас извлёк из-за пояса изящно перевязанный свёрток, словно только этого и дожидался.
– Если у учителя будут ещё какие-то пожелания, просто позовите меня, – попросил он, перед тем как опустить занавесь.
Проезжавший мимо Лю Цингэ демонстративно фыркнул, подхлёстывая лошадь.
– Конечно же. – Шэнь Цинцю склонился над свёртком, разворачивая его. – «Борода дракона»[99]. Неплохо. – Протягивая его Ци Цинци, он предложил: – Хочешь попробовать?
…В этот момент она затруднилась бы подобрать слова, чтобы описать обуревающие её чувства. Её распирало что-то вроде праведного негодования: как мог столь прекрасный ученик, наделённый мощной духовной энергией и при этом такой заботливый, вопреки всему взрасти под крылом этого бездельника Шэнь Цинцю?
На самом деле это было не просто негодование. Разумеется, она не могла знать о существовании метафоры, прекрасно отражающей её эмоции, но неизвестной ей в силу своей анахроничности: «кровь из глаз».
Поглощённая этими переживаниями, Ци Цинци даже не взглянула на то, как Шэнь Цинцю уплетает «Бороду дракона», но всё же решилась на последнюю отчаянную попытку усовестить его:
– Даже Минъянь едет верхом!
Если ей удастся хоть немного смутить Шэнь Цинцю, это станет настоящим триумфом!
Поскольку ему всё равно было нечем заняться, он выглянул из-за занавеси: Лю Минъянь и впрямь восседала на лошади в своей неизменной вуали и с мечом Шуйсэ. С каждым дуновением ветра белоснежная вуаль трепетала, порождая ощущение божественной лёгкости и радости.
Эта картина была чересчур притягательна. Шэнь Цинцю не отказал себе в удовольствии поглазеть на девушку лишнюю пару мгновений, после чего мечтательно вздохнул:
– Глаз не в состоянии объять эту красоту.
– Прекрати пялиться на мою любимую ученицу! – скривилась Ци Цинци.
ebooksa