Сумеречный Сад

Я возрождаюсь.

Моя героиня не попадает во все плакаты. Не сразу, не в этой истории. Только в самый первый, самый захватывающий – египетские пирамиды. Мне придется поискать информацию о Египте, естественно, но это только начало истории. Я с удовольствием переработаю и перепишу текст, как только подведу героиню к моменту, когда она впервые пройдет через плакат в другой мир.

В середине утра я прерываюсь, чтобы посмотреть на переменную облачность и возможный дождь за окном и проглотить протеиновый батончик и еще кофе. Я ищу в Интернете нужные мне сведения о Египте и возвращаюсь к клавиатуре, не отвлекаясь до половины дня, когда силы внезапно покидают меня и я склоняюсь над клавиатурой.

Сколько еще? Сколько мне нужно написать, чтобы принести работу в Сад? «Ночная терраса кафе» Ван Гога была закончена, как и скульптуры, но вот нотные листы? Рукописи? Они все закончены? Или достаточно принести то, что есть, и оставить на столе?

Желтая папка не попадалась мне на глаза с тех пор, как из нее исчезли слова. Я осматриваю квартиру в поисках подходящего оформления для моей истории.

Не хочу приносить распечатанные листы, не в этот раз. Подарок должен быть особенным, чтобы почтить одариваемого.

Внезапный импульс энергии ведет меня вниз. Я приветственно машу Лизе за стойкой, она помогает покупателю. Чувствую, как она следит за мной. Надеюсь, она не заметила, что я все еще во вчерашней одежде.

Через минуту я нахожу то, что искала. Толстая тетрадь обернута в полиэтилен, на темно-зеленой обложке – оттиск золотого дерева.

Идеально.

Остаток дня трачу на то, чтобы перенести первые три главы в тетрадь. Под конец пальцы опухли и болят. Но я прижимаю тетрадь к груди, а к глазам подступают нежданные слезы.

У меня получится. Я смогу принести начало истории в подарок, потому что она сама – подарок мне. Редкий и ценный, часть меня и одновременно не я. Не без изъяна, но все равно красивый. Любительская работа, без сомнения, но идущая от сердца.

День утекает сквозь пальцы, облака меняются местами, закрывая собой солнце, время, кажется, застыло на месте. Я в сотый, в тысячный раз проверяю время на настенных часах в кухне.

Дни стали дольше, поэтому я проверяю и перепроверяю время заката в приложении на телефоне, а через несколько минут – конец светового дня, как будто с прошлого раза что-то поменялось.

Наконец, измученная ожиданием, я ставлю таймер на тридцать минут и сворачиваюсь в кровати рядом с тетрадью, чтобы подремать.

Глава 31

После того как поэзия справилась со своей важной задачей – вскрыть и описать тайный ад, который люди носят с собой и умножают, она, может, и имеет честь очистить и обновить наше видение и вновь наставить нас на путь истинный.

Из «Слова в пустыне», Малкольм Гайт

Сон и быстрый душ освежают меня.

Я чувствую себя обновленной, будто снова родилась, как женщины в реалити-шоу вроде «Модного приговора». Я больше не боюсь и не тревожусь принести подарок в Сад, осталась только радость.

Надеваю джинсы и футболку, но, возможно, скоро я надену свое платье с цветами вистерии?

Спускаюсь летящей походкой, в руках – только тетрадь, на улицу и к воротам, пока последние лучи солнечного света утекают за горизонт.