– Не рекомендую.
– Не уверен, что этого можно избежать.
– Ты прав. – Я закрываю глаза и слегка отклоняю голову.
– Что теперь?
– Теперь, полагаю, я попытаюсь использовать приобретенный опыт в работе над произведениями, которые мне суждено создать.
Звучит возвышенно. Я не говорю, что скорее всего вернусь домой и опущусь на дно депрессии, размышляя о судьбе своей мертвой матери – мертвых родителей, если точнее, ведь Менкаура давно покинул мир живых, – и о том, как женщина, заботившаяся обо мне всю жизнь, выкрала меня из семьи.
Так что да. Еще и это.
Если бы я только знала, как вернуться.
– Давай прогуляемся. – Сэм встает и протягивает мне руку.
Я пользуюсь его предложением, поднимая на ноги уставшее тело.
– Не соизволите ли пройтись со мной по Саду, сэр? – я спрашиваю, не удерживая истерический смех.
– Бронте?
– Джейн Остин.
– Ах.
Сэм по-рыцарски предлагает мне локоть, и я соглашаюсь, потому что все это очень нелепо.
Мы обходим лужайку по кругу, очерченному мраморными колоннами с плющом. Дружеская тишина бальзамом ложится на сердце.
Мы натыкаемся на Б., улыбчивую бойкую пианистку, рассказавшую нам о моей роли в исчезновении Диккенса.
Бэнд еще на сцене, она же сосредоточенно наблюдает за игрой, отбивая ритм по вазону с серебристым эвкалиптом. Когда мы подходим, Б. переводит взгляд на нас.
– Вы еще будете играть? – спрашиваю я.
– Что? А, может быть. Пока что у них на сцене настоящие таланты. – Она пожимает плечами, говоря искренне, а не выпрашивая комплименты.