Нечто из Рютте

– Ложь! – заорал Соллон, опять вскакивая. – Все ложь! Ложь! Ложь! Ложь!

– Зачем же ложь? Вот вам все цифры и все подписи. – Бухгалтер показал Соллону пачку бумаг. – А вот бухгалтерские подсчеты и обоснования. – Он показал другую пачку бумаг. – А вот показания мужиков. – Он потряс в воздухе третьей пачкой. – Никакой лжи тут нет, господин Соллон. Все комиссионеры считают, что вы вор.

– Лжецы! – заорал Соллон. – Все придумано! Все ваши расчеты ложны, а показания – подделка. Вы все куплены!

– И кем же мы куплены? – искренне удивился магистр Кранц.

– А вон им! – Бывший управляющий указал на коннетабля. – Им! Он уже и управляющего из вашей шайки назначил!

– Смиритесь, Соллон, вы пойманы и разоблачены. Ваш сеньор вам не доверяет, а мужики вас ненавидят. Вы вор, господин Соллон, и ваш сеньор сейчас вынесет вам приговор.

– Нет-нет! – снова заорал бывший управляющий. – Я требую настоящего суда, а не этого балагана!

– Что вы себе позволяете?! – вдруг крикнул барон и вскочил. – Мой суд вы считаете балаганом?! Вы мерзавец и вор!

– Я требую суда ландфогта! Пусть меня судит ландфогт!

– Это не обязательно, – спокойно заметил нотариус Деркшнайдер. – Согласно эдикту принца Карла, курфюрста славной земли Ребенрее, да продлит Господь его дни, добрый барон фон Рютте рукой своей давал хлеб вам, а значит, был вам сеньором, то есть и судить он вас может сам, не отдавая вас под суд доброго графа и ландфогта местного, Леопольда вон Шлоссера.

Сказано это было негромко и спокойно, но это тихое спокойствие убило Соллона, он устало опустился на лавку и, сгорбившись, уставился в пол под ноги. Он проиграл.

– Итак, господин барон, – продолжал магистр Кранц, – принимаете ли вы нашу работу и будете ли вы выносить вердикт по поводу своих людишек, что обворовывали вас? Если да, то ваше решение мы оформим юридически как решение судебное. Прямо сейчас.

Волков встал и зашел с правой стороны от кресла барона, стоял за его спиной, ждал.

– Ну? – спросил барон у него тихо. – Что с ним делать?

Волков произнес только одно слово:

– Виселица.

– Помилосердствуйте, я с ним за одним столом столько лет просидел.

– Вы сидели за одним столом с крысой. В одной из рот, в которой я служил, такую же крысу, которая обворовывала своих друзей, резали на куски, причем резали так, чтобы не сдох сразу.

– Может, обойдемся кнутом и клеймом?

– Ну, ежели желаете, чтобы следующий управляющий вас обворовывал точно так же, можете быть милосердным.