Прошло уже много времени и много листов, прежде чем с делами старосты было покончено, и бухгалтер наконец перешел к тому, что интересовало солдата, – к делам управляющего Соллона.
И тут все пошло по-другому. Эммануэль Соллон не собирался сидеть сложа руки, как староста, понурив голову. Он то и дело перебивал бухгалтера и вступал с ним в пререкания. Каждую новую фразу о себе он встречал репликой: «Врете! Не было такого! Выдумки! Вздор!» Сержант одергивал его, шептал ему что-то на ухо. Управляющий успокаивался, но ненадолго.
– А с крестьянина Ёгана Швайнефельда взял шестьдесят крейцеров, якобы пеню с долга в шесть с половиной крейцеров, что тот задолжал два года назад за пользование господской лошадью, что он брал для вспахивания трех десятин под озимые.
– Лай собаки! Вы, что, поверите этому пьянице?!
Бухгалтер посмотрел на Соллона и ответил:
– Сей крестьянин готов поклясться в том перед Господом и перед сеньором.
– Так пусть выйдет и поклянется! – настаивал Соллон.
– Пытаетесь затянуть слушание? – спросил магистр Кранц раздраженно. – Не выйдет. Потому что мы вас не судим – мы аудиторы. А в списке тех, кто на вас показал, шестьдесят три имени, и это только те, кто не испугался.
– Это все лживые свиньи! – крикнул бывший управляющий. – Они ненавидят меня за то, что я им не давал воровать и лениться!
– Господин барон, – произнес магистр, – прикажите привести тех мужиков, чтобы они свидетельствовали.
– Мужиков? А сколько их? – встрепенулся барон.
– Шестьдесят три.
– О! К дьяволу. Не думаю, что они все врут. – Конечно, барон не собирался сидеть тут целый день.
– Абсолютно справедливо, – согласился магистр. – Бухгалтер, продолжайте.
– Это не суд! – заорал Соллон и попытался вскочить.
Волков дал знак сержанту, и тот все понял. Без разговоров он врезал управляющему под ребра, тот скривился и сел. Этот удар вызвал бурю ликования среди стоящих у входа мужиков. Селянам нравилось, что кровопийцу управляющего бьют, как простого мужика, а бухгалтер тем временем продолжал читать:
– Аудиторы пересчитали свиней, коз, гусей, овец, кур и уток…
Казалось, всему этому не будет конца. Волков то и дело косился на барона, дабы убедиться, не заснул ли тот, но барон сидел, насупившись, не спал и слушал. А солдат сам начал тереть глаза, когда нудный бухгалтер дошел до мельниц, и он удивился, услышав:
– …подведя баланс всего вышеперечисленного, комиссия постановила, что в добрый год имения все хозяйство в совокупности может и должно давать доход от ста семидесяти до двухсот талеров, а в худой год от ста двадцати до ста шестидесяти. Комиссия считает, что управляющий Соллон Эммануэль и его дружки ежегодно уворовывали у своего сеньора от сорока до семидесяти талеров. На этом все.
Бухгалтер Виллим хотел сесть, но не успел.
ebooksa