Нечто из Рютте

Волков поехал в замок и вдруг понял, что его жизнь изменилась. В замок ехал совсем не тот солдат, что еще недавно въезжал в Малую Рютте. Не тот солдат встретил молодого коннетабля, который вот-вот погибнет. Он стал другим. Тот, прошлый, был отставным гвардейцем герцога де Приньи, да, он был корпоралом, правофланговым, хранителем штандарта, но по большому счету для любого благородного он был никем. Особенно после отставки. А теперь… Теперь все менялось. Он был почти самым главным здесь. И уж точно самым уважаемым. Его знали во всей округе. И барон не скрывал гордости, что у него есть такой коннетабль, как он. Господа из соседних уделов, проезжая через Рютте, приветствовали его как равного. Да, как равного. Видимо, весть о том, что ему будет даровано рыцарское достоинство, разлетелась по округе, да еще и слава жесткого и неутомимого стража приносила ему уважение.

Но сейчас он поймал себя на мысли, что едет домой. Да, замок Рютте он уже воспринимал как дом. Как когда-то казармы гвардии, куда так хотелось попасть после долгого похода. И можно бы считать себя счастливым, если бы не три важных дела: ему требовалось поймать вурдалака, это очень нужно для статуса. Тогда бы все знали, что он доводит дело до конца. А еще ему поймать ла Реньи, это для себя, для спокойствия. Ему неприятно было вспоминать, что его будущая жена, госпожа Хедвига, его буйная Ядвига крутила шашни с этим белозубым скоморохом, смазливым простолюдином. Он бы вывесил его на площади и был бы рад. А еще требуется пройти обряд посвящения и жениться. Он был уверен, что преград для этого нет. И тогда и щит с гербом, и красавица жена с приданым – все его. Все его!

Они с бароном сидели в зале возле камина, разглядывали золоченые шпоры и великолепное алое сюрко.

– Роскошь, – гладил бархат барон, – сам бы такое носил.

– Не слишком ли? – усомнился Волков. – Императорский цвет.

– Нет, то что надо, а шпоры, конечно, дрянь, холоп ваш выбирал?

Солдат кивнул.

– Продадите потом, один раз надеть можно.

И тут в залу вбежал стражник. Встал. Стоял и ждал, пока на него обратят внимание.

– Что тебе? – спросил барон.

– Я до господина коннетабля.

– Слушаю, – сказал солдат.

– Жиденок приехал, буянит в донжоне.

– Буянит? – удивился барон. – А что ж ему нужно?

– На месте его сгоревшего трактира управляющий строит ваш трактир, – произнес солдат, поднимаясь из-за стола, – не волнуйтесь, господин барон, я разберусь.

Когда солдат вошел в донжон, он увидел молодого Гирша. Тот был вне себя, стоял у стола и размахивал руками, зато Крутец, сидевший за столом, был абсолютно невозмутим.

– Думаете, я дурак?! – орал Гирш. – Я не дурак! Все это ваших рук дело! Ваших!

– Суд нашего сюзерена, принца Карла, неподкупен, – меланхолично отвечал Крутец. – Подайте в суд.

– Думаете, я дурак?! – снова повторял Гирш. – Какой еще суд? Вы воры! Просто воры! Вы просто украли у меня деньги!

– Вам придется доказывать это в суде, – невозмутимо заметил управляющий. Он почти улыбался в лицо юному Гиршу.