Сорок одна хлопушка

– Почему моя сестра повесилась? – пронзительно взвизгнул Сучжоу со слезами в голосе. – Ну скажи, почему она вздумала вешаться?

– Ах, ну и глупа же ты, мать моего ребёнка!.. – заплакал Лао Лань, стукнув себя кулаком по голове.

– Лао Лань, скотина ты этакая, вступил в сговор с любовницей, свёл в могилу мою сестру, а потом представил всё, как самоубийство, – стиснув зубы, прорычал Сучжоу. – А сегодня я собираюсь отомстить за сестру!

Схватив тот самый острый топор, Сучжоу спрыгнул с гроба и набросился на Лао Ланя.

– Держите его! – испуганно вскрикнула мать.

Все вместе подались вперёд, держась друг за друга руками, плечом к плечу, а Сучжоу уже метнул топор в сторону Лао Ланя. Топор полетел, посверкивая белым и оставляя за собой красный след, прямо в голову Лао Ланя. Мать торопливо потянула Лао Ланя в сторону, и топор упал на пол. Мать отшвырнула его ногой и в страхе воскликнула:

– Ты, Сучжоу, совсем озверел. Смеешь среди бела дня с топором на людей бросаться.

Сучжоу в ответ дико захохотал:

– Ян Юйчжэнь, потаскуха, это ты вместе с Лао Ланем свела мою сестру в могилу!..

Мать покраснела, тут же побледнела, губы её затряслись, дрожащим пальцем она указала на Сучжоу, выдавив из себя:

– Ты… Ты гнусный… клеветник…

– А ты, Ло Тун, размазня этакая, зелёная шапка, рогоносец старый! – громко ругался Сучжоу, тыча пальцем в отца. – Мужчина называется, мать твою! Твоя жёнушка спит с ним, почти не скрываясь, в обмен на твой пост директора предприятия, на назначение твоего сынка управляющим… Ну и тряпка же ты, как ещё не стыдно жить в этом мире?! На твоём месте я давно бы уже удавился, а ты живёшь себе в своё удовольствие…

– Мать твою так и эдак, Сучжоу! – Я рванулся вперёд и замолотил кулаками по его животу.

Двое мужчин бросились ко мне и отволокли назад.

Вперёд выступил Яо Седьмой и стал увещевать Сучжоу:

– Знаешь, брат, драться дерись, но чувств не задевай, ругаться ругайся, а порочить человека не надо, да ещё в присутствии его сына и дочки. А старине Ло куда деваться?

– Мать твою разэтак, Яо Седьмой! – выругался я.

– Мать твою разэтак, Яо Седьмой! – тоже выругалась протиснувшаяся вперёд сестрёнка.

– Этим детишкам смелости не занимать, – усмехнулся Яо Седьмой. – Чуть что, так сразу чью-нибудь мать поминают. Вы хоть понимаете, про что речь в этом ругательстве?

– Прошу всех вести себя прилично и говорить поменьше, – провозгласил папаша Чэн Тяньлэ. – Я – распорядитель, я тут главный, поднимайте гроб!