Вспомни меня

– Если они работают вместе, зачем мэру от него защищаться?

– Я не знаю, – отвечаю я, в моем голосе сквозит раздражение. Каждый ответ пускает ростки нового вопроса, словно ветви, выбрасывающие побеги из дерева. Я думаю о фотографии в прихожей, где они вдвоем поднимают тост перед камерой. Когда-то они были друзьями. Теперь мой отец выглядит так, будто готов броситься бежать при одном только упоминании о мэре.

– Мы должны пойти на шахты. Моя мама сейчас там на смене. – Мануэла смотрит на часы на моей тумбочке. – Возможно, она сейчас как раз на пути туда. Может быть, мы успеем добраться до нее до того, как они…

– Ты шутишь? Ты что, не слышала, что я только что сказала?

– Вот поэтому мы и должны идти туда! Что, если они навредят ей? А вдруг она тоже заболеет? Ты сама сказала, что вы с Марко планировали поехать туда снова. Чем это отличается? Пожалуйста, мы должны ей помочь.

Я открываю рот. Закрываю. Она права. Но это было до того, как они добрались до Марко. Если они поймают меня и Мануэлу, у кого останется память?

– И что, ты собираешься пойти туда и потребовать, чтобы твоя мама вернулась домой? – спрашиваю я.

– Может быть. Почему бы и нет?

– А что, если они решат, что ты слишком много видела, и сотрут твои воспоминания? Что хорошего это кому-нибудь принесет?

Она вскидывает руки в разочаровании.

– Я не знаю! Но я не могу просто сидеть здесь всю ночь, умирая от беспокойства за нее. Мне нужно хотя бы узнать, все ли с ней в порядке. Я все равно не смогу заснуть. – Мануэла лезет в сумку и достает кроссовки, как будто она собирается в шахты прямо сейчас. – Оставайся здесь, если хочешь, но я пойду туда. Я не могу просто сидеть и читать газетные статьи, надеясь наткнуться на ответ. Мне нужно что-то делать.

Я морщусь.

– Прости. Я… – Она прерывисто вздыхает. – А если бы это была твоя мама?

Она произносит это мягко, обходя тот факт, что у меня больше нет мамы. Но этого достаточно, чтобы донести мысль.

Божья коровка, давай оставим это место пыли и ящерицам.

Я смотрю на мамин альбом, лежащий на тумбочке. Если бы мама работала на шахтах, я бы не колебалась. Я бы помчалась туда так быстро, как только может нестись мой велосипед. И может быть, Марко был прав – может быть, возвращение туда вызовет Эхо. Сидение здесь, конечно, ни к чему не приведет.

– Хорошо, – говорю я ей. – Но нас никто не должен заметить. Мы только убедимся, что с ней все в порядке, понятно? Мы не должны позволить никому увидеть нас. – Я беру блокнот, который лежит на тумбочке. – И мы все запишем, прежде чем идти, на всякий случай. Так чтобы у нас была запись об этом.

Мануэла кивает и тянется за блокнотом, но я вырываю страницу и протягиваю ей. Я не хочу, чтобы она прочитала что-то из предыдущей записи. Точнее, я не хочу, чтобы она читала записи о Марко и его милой улыбке, или мои мысли о том, каким должен был быть наш первый поцелуй.

– Тебе нужна другая футболка. В этой ты будешь бросаться в глаза, как луч света.

Мануэла смотрит вниз на белую футболку, выглядывающую из-под комбинезона. Я направляюсь к шкафу, чтобы достать для нее что-нибудь темное, но она хватает меня за руку.