Темные празднества

– Он весь город обклеил своими подвигами, – рассказывает лорд Кэрью. – Этот мужчина называет себя Генералом-ведьмоловом и утверждает, что его назначил Парламент, хотя моим друзьям еще предстоит проверить, правда ли это.

– Возможно, он сюда прилетел, – шепчет Грейс.

– Генерал-ведьмолов, – повторяет Клементс, – ну и титул он себе присвоил.

В его голосе слышатся нотки зависти и сожаления о том, что он не догадался сделать то же самое, когда сам был в расцвете сил.

– Фальшивый, – напоминает ему Уилл.

– И ставящий его выше тебя, – усмехается Клементс.

– За этот титул он требует плату, – сетует лорд Кэрью, – грабительскую сумму, в растрате которой обвинят меня, когда расходы на его расследования будут покрываться за счет приходских налогов. Ходят слухи, что он повесил как минимум пятьдесят ведьм, а еще приложил руку к тому, чтобы положить конец делу ведьм из Слэйдберна, – сообщает он, имея в виду ковен, который признали виновным в оживлении усопших, в том числе джентри, и превращении их в своих слуг. – Есть те, кто утверждает, что именно из-за него король потерпел поражение на Севере. Я имею в виду победу Парламента, – поправляет он себя.

– Говорят, что близ Соули он помешал одному ковену послать своих бесов на помощь принцу Руперту во время сражения при Марстон-Муре, – фыркает Клементс. – Он разоблачал колдунов, прячущихся под личинами священников и даже охотников на ведьм, – добавляет он, и от этой подробности его приподнятое настроение вдруг резко улетучивается. – Он бесстрашен, когда речь идет об охоте, и для него не играет никакой роли положение человека в обществе или его ранг.

– Он окажется в компании себе подобных, – хмурится Кэрью.

– Он такой же, как все мужчины, – протягивает Грейс. – Пытается сделать из себя легенду.

– Легенда, не легенда, но он настроил против меня мой собственный народ. Сам священник принял его так, словно это второе пришествие Христа, а люди теперь каждый день толпятся у моих ворот, – бурчит Кэрью.

Мы с Уиллом снова переглядываемся. Как же нам обуздать Раша и Клементса, если горожане так же жаждут охотиться на ведьм, как и сам охотник?

– Ингремы, – вспоминает Уилл, и лорд Кэрью этим явно недоволен.

– Они сошли с ума от горя после того, как два года тому назад потеряли сына, – рассказывает Грейс. – Они убеждены, что виной всему – проклятие ведьмы, а поскольку мистер Ингрем – церковный староста, то ему верят.

Лорд Кэрью стискивает зубы.

– Я хочу, чтобы этот человек уехал. Он давит на меня, чтобы я брал у людей показания.

– А раньше вы этого не делали? – спрашиваю я.

Лорд Кэрью заливается краской. Будучи мировым судьей, он должен был сначала заслушивать показания как обвинителей, так и обвиняемых и лишь потом решать, снять ли обвинения, или начать судебное разбирательство. Он либо глупец, либо сумасброд, раз игнорирует жалобы людей. А может, просто испугался, что против него ополчатся его собственные соседи. Какими бы ни были его мотивы, он зря решил, что бездействия достаточно, чтобы спастись.

Он поворачивается к Уиллу:

– Люди с уважением относятся к вашей репутации, судья Персиваль. Если бы вы провели расследование и выяснили, что все в порядке, то они поверили бы вам, а не мистеру Рашу. – Лорд Кэрью рискует, пойдя на эту бессмысленную уловку. Если бы он был откровенен с самого начала, то Уилл бы с меньшей вероятностью отклонил его первое приглашение.