– Ты растрачиваешь силы на все и сразу. Сосредоточься уже на чем-нибудь одном.
– Желательно на Первой, – подсказал рыцарь, улыбаясь. Третий покосился на него удивленно и озадаченно. – Просто подумай, кто более реален: сальватор, которая прямо сейчас находится – вот так неожиданность! – здесь, в этом самом дворце, или Розалия, которая умерла от болезни?
Третий сжал челюсти и упрямо отвернулся. Магнус знал, что он будет цепляться за информацию, добытую Ианом, до самого конца и не поймет, что вредит себе и Киллиану, если сальватору не объяснить этого должным образом.
Но рыцарь не представлял, что сказать. Его мать тоже умерла от болезни, только это произошло так давно, что он уже и не помнил, видел ли ее когда-нибудь на ногах и полной сил. Иногда Магнус даже забывал ее лицо и голос, хотя Клаудия говорила, что порой слышит его за спиной рыцаря. Даже если попросить Клаудию намеренно проверить, она не сможет помочь. Она два века пыталась услышать Гилберта и Розалию за спиной Третьего, но этого до сих пор не произошло.
«
Что было бы с Третьим, если бы Иан принес новости о Гилберте?
Если Охота принесет хотя бы намек на то, что Гилберт мог выжить, ни Магнус, ни Киллиан, ни даже Клаудия не смогут остановить Третьего. Он обязательно отправится спасать ребнезарского принца и вернет его в Омагу, чего бы это ни стоило.
Глава 12
Выберись из пепла
Джинн сидел напротив и с наслаждением ел булочку. Ее булочку.
– Ты невыносим, – пробормотала Пайпер, утыкаясь в книгу.
– Знаю, – протянул Джинн, улыбнувшись. – Скажешь это еще раз, когда я съем все остальное.
Пайпер обязательно надавала бы ему по рукам, если бы нашла достаточно тяжелый для этого предмет. Книг Джинн не боялся, а поднять резной стул с мягкой спинкой она уже пыталась, но безуспешно. На все угрозы мужчина только усмехался, беззастенчиво поедая завтрак Пайпер, к которому та не смогла притронуться. После пробежки и тренировки с Магнусом ее подташнивало.
Рыцарь снова грозился столкнуть ее в озеро в саду, если она не начнет шевелиться. В ответ Пайпер грозилась поджарить его изнутри, если он будет постоянно торопить ее. Когда Магнус спросил, знает ли она подходящую магическую манипуляцию, Пайпер с видом знатока пообещала прочитать лекцию об этом, ускорила темп и даже обогнала рыцаря. Но уже через несколько секунд он нагнал девушку и продолжил бежать рядом.
На самом деле Пайпер не могла должным образом произвести ни одной магической манипуляции. В книгах, которые предоставил Джинн, была общая история магии и отдельных ее подвидов, вроде чар фей и эльфов, или силы детей Фасанвест. Был даже целый раздел, посвященный особому рокоту, дару великанов, который сигридцы не считали магией, но его Пайпер пока так и не прочитала.
«Магия основывается на чувствах», – так объясняла Шерая. Но Пайпер сомневалась, что магия может основываться на пустоте, растущей внутри нее, и ощущении, что она – обуза.
В Тевье она пообещала себе, что будет стараться изо всех сил, не будет бояться собственной магии и в результате сделает из себя сальватора, но постоянно отступала на шаг назад, а то и на два. Ей было страшно, одиноко и больно. Хотелось поговорить с дядей Джоном, услышать от Эйса, что он будет рядом даже несмотря на то, что ничего не понимает. Пайпер все чаще ловила себя на мысли, что скучает не только по ним, но и по Киту, Гилберту, Марселин и всем остальным, кого успела узнать всего за неделю. Она больше не считала надоедливым пристальное внимание Шераи, взгляд Сони с проблесками осуждения, и Данталиона, без остановки сыплющего шутками. Раздражало только одно – их общее молчание насчет Третьего, которого они именовали Предателем.
Сейчас же он был практически единственным, кто мог дать ответы, но, как и остальные, о многом умалчивал. Думая об этом в моменты, когда не могла уснуть или просыпалась после особенно реалистичного кошмара, Пайпер приходила к выводу, что каждый имеет право хранить свои тайны и отгораживаться от нее. Третий – особенно.
Но голос в ее голове твердил, что сальваторы – одной магии. Она с Третьим одной магии. Они были связаны, хотела она этого или нет, и связь эту можно было разорвать только смертью.
«