– Читай. Вслух.
Что-то внутри нее противилось попыткам прочитать сигилы на обложке. Даже руки дрожали, словно то наполнялись Силой, то теряли ее.
Пайпер не знала, что происходит. Она старалась как можно реже плакать по ночам с того момента, как однажды за завтраком Стелла, решив явиться в человеческом обличии, спросила, почему ее кожа пахнет солью. Сальватор все время была на грани и из-за этого ненавидела себя. К черту самоучители по магии для сальваторов, неужели никто не догадался записать хотя бы пару советов, которые точно пригодятся при таком паршивом состоянии? Пайпер спросила бы у Третьего, если бы не боялась. Теперь она боялась не только правды, которую все равно стремилась узнать, но и его самого. Этому Сила противилась отчаяннее всего.
– Стефан, – процедил Джинн, и Пайпер тут же забыла о Третьем. – Автор трактата – Стефан. Слышала о таком маге?
Пайпер слышала крик Марселин, ее ругательства и проклятия, которые не могли навредить Стефану так, как копье Брадаманты, пронзившее его грудь.
Сигилы наконец удалось прочитать – они действительно сложились в имя Стефана, написанное на сигридском.
– Один из величайших магов Сигрида, – между тем продолжил Джинн, лениво прислонившись к спинке стула. – Я до сих пор нахожу в его исследованиях что-то новое. Потрясающий маг. Хотел бы я когда-нибудь лично пообщаться с ним… Возможно, даже попросил бы его подписать для меня какую-нибудь книгу. Знаешь, у меня есть один трактат…
– Хватит, – выдавила Пайпер, прижимая книгу к груди. – Пожалуйста.
– Так ты слышала о Стефане.
Пайпер испуганно вскинула голову и столкнулась с проницательным взглядом желтых глаз. Казалось, на фоне смуглой кожи они горят и без всякой магии.
– Магнус рассказывал, что во время ваших тренировок ты вела себя странно. Говорила какую-то чушь, а потом останавливалась и смотрела перед собой. Вспоминала Второй мир, да? – не успела Пайпер даже рта открыть, как Джинн добавил: – Магнус говорил, что ты пару раз упоминала Стефана.
– Неправда, – хрипло возразила девушка, запоздало поняв, что совсем потеряла голову.
Она действительно иногда болтала о своей прошлой жизни с Магнусом и вспоминала Стефана? Или же рыцарь задавал вопросы таким образом, что она просто не могла ответить иначе?..
– Тебе не обязательно говорить обо всем, – неожиданно беззаботно сказал Джинн, вновь улыбаясь. – Но было бы интересно послушать о твоем мире и жизни до того, как ты стала сальватором.
– Я не хочу об этом говорить.
– Как и Третий не хочет говорить о причинах, вынудивших его убить Лайне.
Пайпер не смогла подавить дрожь, пробежавшую по телу после этих слов. Джинн, заметив, как вздрогнули ее плечи, убрал издевательскую улыбку и добавил:
– У каждого из нас есть свои секреты, которые мы не хотим раскрывать другим. Третий – не исключение, но ты давишь, и ему от этого хуже.
– Не знала, что он так легко ломается.
Джинн поджал губы. Пайпер слишком поздно поняла, какую глупость ляпнула. Очередное доказательство того, какой жалкой и злобной она была. Она ведь знала, по-настоящему знала, что не хочет давить на Третьего, но делала это, потому что нападение – лучшая защита. Уж лучше она ударит первой, чем ударят ее.