– Если бы он носил все подряд, – вмешался Даян, не отрываясь от изучения портьеры с изображением горных вершин, – мне пришлось бы выколоть себе глаза и признать, что я ничтожный мастер.
– Я не хотела вас задеть, – торопливо сказала Пайпер и замахала руками. – Мне очень нравится одежда, которую вы сделали для меня.
Третий услышал, как Даян самодовольно хмыкнул.
– Еще бы тебе не понравилось. Я, между прочим…
– На работу у тебя остался всего месяц, – перебил Третий.
– За месяц я могу создать для леди Сандерсон столько платьев, что одно их количество сведет с ума любого мужчину в Омаге, и они будут так красивы, что любой, кто посмотрит на них, упадет прямо к ее ногам и будет целовать землю, по которой она ходит.
Пайпер нервно рассмеялась.
– Зачем кому-то целовать землю, по которой она ходит? – немного подумав, уточнил Третий.
– Это метафора, дражайший. Мои платья подчеркнут все достоинства фигуры леди Сандерсон и сделают из нее богиню, сошедшую с небес. Она будет до того прекрасна, что мужчины будут мечтать, чтобы она хотя бы взглянула на них.
Пайпер рассмеялась еще громче, но Третий все равно ничего не понимал.
– Почему они будут мечтать, чтобы она посмотрела на них?
– Да потому что она будет великолепна в моем платье! – не выдержав, вскрикнул Даян и резко повернулся к ним. На белой коже от гнева отчетливо проступили пятна, а темно-синие глаза яростно блеснули. – Если они до сих пор не любят ее, то полюбят сразу же, как увидят в моем творении!
– Ее невозможно полюбить без платья, каким бы оно ни было? – Третий окончательно запутался.
Даян разочарованно вздохнул.
– Ты безнадежен. Ты…
Пайпер вдруг громко расхохоталась. Третий испуганно посмотрел на нее. Она умолкла, заметив его взгляд, и, с огромным трудом подавив смех, кое-как произнесла:
– Это шутка.
И вновь рассмеялась.
Третий почувствовал себя неуютно. Что конкретно для нее было шуткой? Возможно, она считала традиции и празднества Диких Земель смехотворными?.. Нет, тогда бы она прямо об этом сказала. После упреков Клаудии они договорились быть друг с другом честными настолько, насколько это было возможно. Пусть и означало, что Пайпер называла дворец «странным», «пугающим», «фэнтезийным» (Третий не знал, что означает это слово), «немного не от мира сего» и порой произносила нечто, чего не понимал даже Арне.
– Ах, вижу, у леди прекрасное чувство юмора, – пробормотал Даян, подходя к разложенным перед ними рулонам тканей. – И когда она смеется, ее глаза кажутся ярче… Да, я думаю, это нужно подчеркнуть переливами атласа… Возможно, в районе декольте?