Я вспоминаю эту беспечную песенку всякий раз, когда в очередной кают-компании или кубрике после вечернего чая мне начинают рассказывать историю про Васю. История обросла деталями, подробностями, бытом и выстроилась в убедительную легенду. Ее рассказывают на всех флотах, ловко присобачивая обстоятельства дела к местным гаваням и базам. Позволено мне будет рассказать ее еще разок, тем более что я-то достоверно знаю, как все было в действительности.
Итак.
Если вы никогда не имели дела с флотским тылом, и никогда не были так называемым
Ну, хорошо. Пусть не корабль. Катер.
Деревянный торпедный катер, старой постройки, надежный, широкий, в полста тонн водоизмещением, о двух пушках, двух торпедных аппаратах, мачта одна, дизеля — три, подлежал полному списанию вследствие дальнейшей непригодности к флотской службе. Непригодность усугублялась тем, что, когда катер в последний раз поднимали из воды, чтобы мирно погрузить на трейлер, подложенные под днище бревна выскользнули и два мощных стальных стропа в считанные секунды пропилили сосновый корпус от палубы до палубы. На этом история катера бортовой номер четыреста двадцать семь прекратили течение свое. Старший лейтенант Антабкин грустно снял фуражку.
Для него, командира бывшего катера, жизнь продолжалась и в самом ближайшем будущем обещала повышение и должность старшего помощника на новом корабле.
Новые назначения ожидали его помощника, мичманов, старшин и матросов, и в числе последних рулевого-сигнальщика Василия Шишмарева.