Дочь королевы сирен

Моя злость по отношению к отцу разгорается только сильнее из-за того, что он прятал от меня мать. Но под этой яростью все еще скрывается страх. Он прямо за нами и может напасть на мою команду в любой момент. Хоть мой корабль и сохранил лидерство, у короля пиратов есть эти проклятые весла. Насколько я знаю отца, он до полусмерти измотает своих людей, лишь бы наверстать упущенное.

Я плыву обратно к своему кораблю. К «Авали». Теперь нет необходимости менять имя.

Ниридия оставила для меня веревку. Я хватаюсь за нее и с легкостью поднимаюсь на корабль, на ходу впитывая оставшуюся на одежде воду.

Когда я добираюсь до палубы, она оказывается пустой.

Мое сердце тревожно сжимается. Я же сказала им ни за что не сходить на берег. И я велела им быть начеку. Никогда не оставлять корабль без присмотра. Что-то здесь не так.

В некоторых местах по левому борту сломаны перила. Следы от абордажных крюков? Я осматриваю воду с противоположной стороны. На поверхности плавают обломки дерева. Взорванные гребные лодки? Что-то поднялось на борт с острова и сбежало со всей моей командой? Из-за эмоций, что я испытала при встрече с матерью, я даже не подумала спросить ее, кто или что живет на этом кусочке суши.

У меня нет никакого оружия, кроме кинжала. Сначала я отправляюсь в свою каюту.

Он ждет меня там.

– Алоса, – произносит глубокий, отрывистый и одновременно пронзительный голос.

Голос боли, голос насилия, голос ужаса.

Голос моего отца.

Глава 20

Ужас охватывает каждую клеточку моего тела на целую секунду.

– Где ты пряталась все это время? – спрашивает отец. – Мои люди тщательно обыскали корабль.

Я лихорадочно решаю, что делать дальше. Видел ли он меня в воде? Пытается ли заставить в чем-то признаться? Где моя команда? Что он с ними сделал?

– Я сошла на берег, – спокойно лгу я.

– Хорошо, тогда ты можешь показать нам, где находятся сокровища.

Несколько людей Каллигана стоят позади него, положив руки на рукояти мечей. Среди них Тайлон.

– Не утруждай себя попытками петь. Их уши заткнуты воском, – сообщает отец.

Я лишь удивлена, что он рискует собой, оставив собственные уши открытыми. Но я списываю это на его высокомерие.