– Но я думал, ты собираешься домой, – нахмурившись, ответил Фредди.
– Я отправлюсь туда сразу же после этого. Ты куда-то спешишь?
– Нет, – сказал он, вертя фуражку в пальцах. – Мне просто не нравится мысль о том, что ты ходишь по городу одна.
– Я обещаю свести свои скитания к минимуму.
Фредди вздохнул.
– Да. Хорошо, – он выглядел расстроенным и неуверенным.
Поездка в центр города завершилась без происшествий. Фредди изучал каждого, кто садился в трамвай, с важным видом разглядывая их, очевидно, наслаждаясь своей новой ролью телохранителя. Несколько мужчин уставились на него в ответ. Один хорошо одетый джентльмен пробормотал: «Наглый дурак». Элизабет боялась, что Фредди может спровоцировать кого-нибудь на драку, и в конце концов сумела убедить его, что в его задачу не входит враждовать с совершенно незнакомыми людьми.
Они нашли сержанта О’Грейди за его столом, увлеченным беседой с высоким, поджарым патрульным. Увидев Элизабет и Фредди, он отпустил полицейского и подошел поприветствовать их. Он выглядел обрадованным, но в то же время нервничал, опасливо оглядываясь по сторонам.
Расспросы Элизабет об инспекторе Бирнсе, казалось, еще больше встревожили его.
– Не здесь, – сказал О’Грейди. – Следуйте за мной.
Он повел их к тому же чулану, где они разговаривали ранее, закрыв за ними дверь. В комнате пахло пылью и картонными папками. В углу валялась все та же сломанная дубинка.
– Почему вы принимаете такие крайние меры безопасности? – спросила Элизабет.
– Послушайте, – сказал О’Грейди. – Я вообще не должен был ничего говорить, понимаете?
– Так почему же тогда вы здесь?
Сержант потянул себя за мочку уха и прикусил губу.
– Думаю, вы сами понимаете. Мне не нравится быть частью полиции, которая занимается вымогательствами и берет взятки.
Элизабет улыбнулась.
– Вы только что совершенно точно описали работу столичной полиции.
– Так, может быть, это цена того, чтобы быть полицейским в Нью-Йорке, – предположил Фредди. – Хотя в Лондоне ненамного лучше, должен сказать.
– Я слишком многое повидал и во многом разобрался, чтобы надеяться на другое, – ответил сержант. – Но последнее дело… я не хочу в нем участвовать.