– У нее скорее психическое расстройство.
– Врачи поставили диагноз? – спросил Джона.
– Полагаю, что да, но я нахожу это крайне расплывчатым и бесполезным. Похоже, они не знают, что с ней делать.
– Ну что ж, – заявила Карлотта, – давайте отправимся в больницу и посмотрим, насколько счастливой мы можем ее сделать.
Элизабет посмотрела на оживленное лицо своей подруги, сияющее оптимизмом и добрыми намерениями. Какой бы сильной ни была ее собственная воля, она устала, ее нервы были измотаны. Она почувствовала облегчение, сдавшись перед энергией и решимостью Карлотты.
– Хорошо, – сказала она. – Хотя я не могу точно сказать, как она отреагирует на ваше присутствие.
– Если она будет хоть немного расстроена, мы немедленно уйдем, – заверила ее Карлотта, беря Элизабет под руку.
– Боюсь, в этом она довольно непредсказуема, – ответила Элизабет, когда они вышли из здания. Тяжелая железная дверь закрылась за ними с металлическим стуком.
Глава 41
Поскольку вечер был погожий, они решили прогуляться. Долгие летние дни становились короче, и Элизабет уже скучала по темным вечерам, когда светало далеко за восемь. Солнце стояло низко в небе, отбрасывая длинные тени, пока они шли на восток. Когда они приблизились к воде, то услышали карканье чаек и редкие звуки корабельного гудка, когда с Ист-Ривер наползал тонкий туман. Из ресторанов на Второй авеню доносился запах жареного мяса, и желудок Элизабет сжался от голода. К счастью, перед больницей процветала уличная торговля, и она купила колбасу и черный хлеб у словоохотливого немецкого продавца.
– Пахнет божественно, – сказала Карлотта.
–
– Ну, если это так вкусно, то я должна его съесть, – ответила она.
–
–
Джона выбрал венские вафли. Его сестра объяснила, что он вегетарианец.
– Это обычное дело среди анархистов? – спросила Элизабет, когда они ели рядом с кованой железной оградой перед больничной территорией.
– Я стал вегетарианцем до того, как заинтересовался политикой, – сказал он, вытирая рот носовым платком. – Но мои убеждения укрепили мою решимость. Многие великие философы были вегетарианцами или почти. Торо считал, что это важно для самосовершенствования.
– Вы считаете, что это полезнее для здоровья?
– Мне просто не нравится идея убивать и есть животных.