Византийские исихастские тексты

Итак, Акиндин и все, кто за ним [следуют], не приняв во внимание ни одно из таковых [соображений], утверждают, что у Бога нетварная сущность и нетварная энергия — одно и то же, безо всякого различия. Следовательно, им неизбежно приходится говорить, что одно из этих имён — абсолютно пустой звук, а скорее, они сводят оба [имени] через каждое к этому каждому. Ибо как нельзя говорить, что природа Божия имеет и сущность, поскольку у Бога совершенно не различаются сущность и природа, так и они не смогут утверждать, [оставаясь] последовательными сами себе, что сущность Божия имеет энергию, раз, по ним, божественная энергия никак не отличается от божественной природы[816].

⁽¹⁾ Поскольку они говорят, что энергия — пустой звук, как будто нет божественной природной энергии, то впадают в безбожие, уничтожая бытие Божие. «Ибо нельзя действовать без <природного> действия, как и существовать без существования, а недеятельное — и несуществующее»[817]. Ведь говорит премудрый в божественном Дамаскин: «Невозможно существование неполной природы, а природная энергия не относится к внешним вещам, и ясно, что природа не может ни быть, ни познаваться без природной энергии"[818]. А божественный Максим снова говорит, приводя с собой всех со свидетельствующих ему богоносных [отцов]: «Святые отцы ясно говорят, что какая бы то ни было природа не существует и не познаётся без сущностной её энергии»[819]; и опять: «Какая природа недеятельна или вне природной энергии? Ибо поскольку она никоим образом не лишена существования, то не [лишена] <так же> и природной силы; если же она не причастна ей, то была бы непричастна и существованию"[820]. И снова [в письме] «К Никандру» он пишет о том же: «При уничтожении природного хотения и сущностной энергии <…> как будет [существовать] Бог или человек и как, будучи по природе тем или другим, окажется не сохраняющим полностью особенность каждой природы <…>? Ибо лишенное природного будет и вне самой сущности (καὶ αὐτῆς ἔξω τῆς οὐσίας), не имея никакого существования»[821]. Ясно ли видишь, Акиндин, многие [свойства] у природы, хотя она одна? И что особенностью её является природное хотение и таковая энергия? И что она ущербна, а лучше — не существует без них, и через них природа обнаруживает себя, что она есть на самом деле, но природа не есть эти [хотение и энергия], и относительно них оная [природа] невыразима? А мудрейший среди мучеников Иустин, в то время как эллины утверждали то же самое, что и ныне мы слышим от Акиндина, будто вовсе нет у Бога разделения сущности и энергии, ибо он[822] говорит: «Все, что говорится, у Бога не есть иное и иное и отличное от божественной сущности и между собой, ибо в Боге вовсе нет никакого различия никоим образом, кроме различий относительно трёх Лиц», — а те [эллины говорили], согласно изложению возражающего им самого Христова мученика: «Нельзя думать, что как в нас одно — бытие, и другое — воление (τὸ βούλεσθαι), так и в Боге, но, напротив, бытие и воление существует в Нем тождественно, ибо то, что есть, то Он и волит, и то, что Он волит, то и есть, и нет никакого их разделения у Него"[823]; — в то время как эллины утверждали это подобно Акиндину, мудрый мученик[824] истины Иустин говорит: «Поскольку Бог имеет сущность для существования, а воление (βούλησιν) для творения, то отвергающий различие сущности и воли (βουλῆς) отвергает и существование Бога, и творение: существование — Его, а творение — не сущих"[825].

⁽²⁾ Таким образом Акиндин тем, в чём он теперь противоположен нам, перелагая по отношению к божественной энергии худо, сказанное эллинами о божественной воле, даёт новую жизнь заблуждениям их, представляя, что Бог не существует, а все является несотворенным[826]. Да что говорю я, что он перелагает по отношению к энергии безбожные речи эллинов о воле? Ведь безбожнейший эллин Юлиан Отступник, восхваляя своего бога — солнце, оказывается владельцем мнения Акиндина, когда пишет в таких же словах: «Сущность Бога не есть одно, мощь — второе, а действие — третье по сравнению с ними; ибо все, что волит, это Он есть, и может, и действует. Ведь Он и не волит того, что не существует, и не немощен делать то, что волит, и не желает быть деятельным в том, в чём не может быть деятельным"[827]. Поэтому по справедливости с говорящими, что у божественной природы неотличима нетварная энергия, приключается то же, что с эллинами, ибо Бог познается только по собственным энергиям. Итак, у отвергающего явные (δεικτικάς) божественные энергии необходимо будет вытекать непознаваемость Бога, даже если он будет притворяться защищающим Бога.

⁽³⁾ Но и когда говорят они, а точнее, письменно пытаются выдумывать, будто боготворящая благодать ни тварна, ни нетварна, они утверждают то же самое, что Бог не существует, потому что ни-тварное-ни-нетварное вовсе не существует[828]. Как утверждающий, что просвещающая энергия никоим образом не существует, изъял свет из среды сущих, так и отвергающий боготворящую[829] благодать отвергает бытие Божие. Как если бы устраняющий светодательные солнечные лучи утверждал затем, что солнце существует, то был бы поднят на смех, так и эти, утверждая, что божественная сущность есть, а боготворящей благодати и других энергий нет, [говорят смешное].

⁽⁴⁾ И в самом деле, согласно этим [акиндинистам], по сущности Бог будет причастен всем, а святыми даже созерцаем, если вселенная [устроена и] держится (συνέστηκε) причастностью Ему и, согласно евангельскому обетованию, Он виден одним святым[830], собственную же боготворящую энергию, или, что-то же сказать, нетварное сияние и благодать, Он имеет совершенно неотличимой от сущности. Однако [утверждать] это запрещено отцами, говорящими, что Бог непричастен по сущности.

⁽⁵⁾ Следовательно, молвящие сие — а иногда они определённо утверждают это — противоположны отцам и становятся в ряды мессалиан[831]. Ибо как все мы, имея чувствующую и разумную сущность, по природе способны чувствовать и разумны, так будем по природе богами, если бы стали причастными и божественной природе. Но мессалианам одни только люди, притом превосходящие других добродетелью, ложно казались богами по природе, эти же и мессалиан превзошли в нечестии. Ведь говорящие, что обожение есть естественное подражание, утверждают то же самое, согласно сказавшему: «Ибо обоживаемый со всей необходимостью будет богом по природе, если бы обожение происходило согласно воспринимающей силе естества <…>, и таковой сможет <…> называться и по природе богом»[832]. И утверждающие, что все причастно божественной сущности, под безумнейшим предлогом её присутствия повсюду, сделали всякую тварь божественной по природе.

⁽⁶⁾ К тому же, поскольку, по ним, божественная энергия ничем не отличается от божественной сущности и действие даже нисколько не могло бы отличаться от бытия Божия, следовательно, согласно им, тождественно сказать, что Бог оказал творческое действие на что-либо из всего и что Он начал быть. Ибо, по следствию из их мнения, Бог тогда начал быть, когда привёл созданное к творению,⁽⁷⁾ тем более что Акиндин утверждает, что действие всегда означает создание. Если же Бог — природа без энергии, поскольку Он обладает первой без отличия от второй, то Он и без желания, так как желание — это энергия природы. Стало быть, божественное желание не предшествовало творению сущего, ⁽⁸⁾ потому что нетварное необходимо предшествует творению, а Акиндин говорит, что любая нетварная энергия ничем не отличаетcя от божественной сущности. Следовательно, по нему, одно и то же сказать, что вселенная приведена [к бытию] будь то желанием, будь то природой Бога; и поскольку мы сотворены и есть по желанию Бога, мы сотворены и есть по природе Бога. ⁽⁹⁾ Итак, по справедливости преимущественно больным безбожием подобает принимать творения за богов.

⁽¹⁰⁾ Где говорят они, что энергия — пустой звук, то впадают в безбожие и обожествляют творения; где же сии [еретики] не просто отвергают её, но и силятся доказать, что божественные энергии, хоть в чем-то отличающиеся от божественной природы, являются тварными, то делают Бога тварью. Ведь к утверждающим, что у Христа одна энергия, снова обращается богомудрый Максим: «Если эта энергия[833] тварна, ты обнаружишь тварную <и единственную> природу, если же нетварна, то охарактеризуешь нетварную <и единственную> сущность[834], так как природные [свойства] <непременно> должны быть соответствующими природам"[835]. Ведь характеризующее отлично от характеризуемого, и необходимо, чтобы соответствующее — очевидно подходящее — подходило чему-то как-то существующему.

⁽¹¹⁾ Но поскольку они утверждают, что один только Сын является нетварной энергией — которую сами они называют [«нетварной»], не думая противопоставлять тварным [созданиям] и [не потому], что нет ни одной нетварной общей энергии, которая не [была бы] Его, но для отвержения общих нетварных энергий Поклоняемой Троицы используя слово «один только»[836], — то если говорят, что Сын имеет ту же энергию с Отцом, тогда и Сам Он, поскольку имеет [её], будет иметь, по ним, другого Сына, ибо только Сын, по ним, есть нетварная энергия Отца[837]. Если же Он не имеет одинаковой [энергии] с Тем[838], то не будет иметь и той же сущности, ибо сущность характеризуется [исходя] из энергии. Итак, энергия не принадлежит к ипостасным [особенностям], потому что те характеризуют не сущность, а ипостась. Это ещё раз говорит божественный Максим, обращая речь прямо к новопришлым сим богословам: «Кто когда-нибудь говорил об ипостасной энергии, и откуда и от кого взяв предлагают они это?"[839]. ⁽¹²⁾ Следовательно, если нетварная энергия принадлежит не к ипостасным [особенностям], а, согласно Акиндину, Сын не имеет неотличимо ту же самую нетварную энергию с Отцом[840], то Он будет отличающимся от Отца в самих природных [свойствах][841]. ⁽¹³⁾ Если же Сын имеет не только отличающуюся, но и тварную энергию, то Он будет иметь и тварную природу, а утверждать это ясно свойственно Арию и Евномию и глаголющим в высоту беззаконие[842] из-за ужасного безумия. Ибо тварная энергия, как мы были научены выше, представляет тварную природу. Если же Сын вовсе не имеет энергии — ни той же, что Отец, никакой-нибудь другой, то Он будет Сам по Себе безыпостасным, созерцаемым только в Отце.

(14) Но поскольку, по богомудрым богословам, Сын имеет неотличимо от Отца те же самые — не только одну, но и многие — энергии, ни одна из которых не является тварной, ибо творениями являются свершения их, по каковым свершениям всякий здравомыслящий познает присущие Творцу энергии и силы, не становясь, однако, в своей познавательной [способности существом] той же природы, [что и Он]. И не только Сын, но и Дух Святой имеет те же [энергии], так что Каждое [из этих Лиц] вместе с Отцом есть источник сих вечных энергий, согласно боговдохновенным богословам[843], как мы показали в начале[844] и полнее изложим в последующих словах. А Акиндин допускает, что каждая из нетварных энергий самоипостасна и является Самим Сыном или Духом Святым, словно у Них нет никакого отличия от энергий. Кто смог бы исчислить ещё количество вытекающих отсюда нелепостей?

Одно и то же — говорить об энергиях или порой об энергии применительно к природно присущим Богу [свойствам]. Ведь, согласно священным отцам, как солнце благодаря лучу и греет, и освещает, и животворит, и взращивает, так и Бог действует по отношению ко всему. И потому как о солнце — назовёшь ли тот содержащий [все действия] луч, то ты сказал обо всех [тех энергиях], скажешь ли обо всех [энергиях], ты снова говоришь об одном [луче], — так и о Боге. Точно так же и божественный светоч с Ареопага говорит порой о божественной благости и промысле, в очень многих местах — о промыслах и благостях[845], но о божественной пресущественности — повсюду в единственном [числе][846]. И богословствовавшие после него согласно с ним, как ты обнаружишь, иногда говорили о божественной энергии в единственном числе, а иногда — во множественном. [Дамаскин] говорит: «Плоть Господа была богата божественными энергиями благодаря чистейшему единению со Словом, так как Слово через неё показывало собственную энергию"[847]. Видишь ли, [как он называет] одну и ту же [энергию] многими и одной?[848] ⁽¹⁵⁾ Называющие же эти [энергии] тварными являются и монофелитами, худшими тогдашних и, сверх того, полностью отвергающими сам бывший против тех Собор[849]. Ибо они будут воображать только одно тварное хотение Христа, и лишь одну энергию — тварную, раз все то тварное, что не есть божественная сущность, вследствие чего, опять таки, и божественную сущность совлекают в тварь. ⁽¹⁶⁾ И не только по этим [причинам], но и потому, что просиявший от Спасителя на горе свет называют творением, сии [еретики] делают Бога творением. ⁽¹⁷⁾ Ведь и этот [свет], по святым, есть «природная слава» Божия[850], и природный безначальный луч божества[851], и "сущностное благолепие» Бога[852], и сверхcовершенная и пресовершенная[853] красота. А тот, чьи природные [свойства] тварны, и сам неизбежно тварен по природе. ⁽¹⁸⁾ И опять, тем, что они, отчуждая этот [свет] от божественной природы и лишая нетварной божественности, говорят, что он получил начало с Фавора, но будет со Христом в бесконечный век, подобно тому как он будет и с сынами света, несказанно осиявая их, — [тем самым] они будут мнить Христа состоящим из трех природ: человеческой, божественной и оного света.

⁽¹⁹⁾ Называющие творением получаемое святыми от обитающей во Христе полноты[854] прямо называют творением и оную полноту, иначе говоря — божественную и энергию, и природу. Поскольку же Василий Великий в [словах] «К Евномию» показывает, что у Бога есть природный чин, согласно которому и по соответствующему ему достоинству, но не по природе, Сын — второй (δευτερεύειν)[855], то, по Акиндину, это соответствующее чину достоинство Сына будет тварным, если все тварно, что в чем-то не тождественно божественной природе. ⁽²⁰⁾ Однако это прямой признак Ария и как бы некий отросток его безумия, если только [побег] не превзошел даже сие безумие, не щадя и Самого Отца. Впрочем, в то время как этот природный чин у Бога и соответствующее ему достоинство никакой благоразумный [человек] никогда не назвал бы тварным, но, по новоявленному богословию Акиндина, все — нетварная сущность, то, по нему, и чин этот и достоинство — сущность, и Сын по сущности будет вторым после Отца, а это — самое главное в бешенстве Ария.⁽²¹⁾ Если же Акиндин сам по себе навлекает на себя противоречие, то и это есть [признак] его во всем испорченного рассудка.⁽²²⁾ Но и называя изливаемое на нас, согласно пророку Иоилю[856], от Божественного Духа творением, Акиндин и сторонники его — поскольку это [изливаемое] есть боготворящая благодать, которую они называют тварной, — делают тварным и Духа Святого, от Коего изливается боготворящая благодать. ⁽²³⁾ Когда же они, говоря о глаголемой ими в собственном смысле благодати как о тварной, утверждают, что данный апостолам через дуновение Христа Дух Святой[857], будучи нетварным, является не благодатью, но самой Ипостасью Духа, то они явно оказываются латино-мудрствующими. Ибо ведь от Сына Дух и вдувается, и дается, и посылается[858]. Итак, латинянам свойственно называть это не благодатью, но самой Ипостасью Духа[859].

⁽²⁴⁾ Кроме того, говорящие, что только сущность Божия нетварна, а все к ней относящееся тварно, и ипостасные [свойства] или назовут сущностью, или совлекут в тварное. Но если назовут сущностью, то являются евномианами, а если сотворенными, то и Евномия превзошли нечестием, потому что тот не все эти [свойства] называл тварными. Но что говорю я об относящихся к ипостасям и к природе энергиях?⁽²⁵⁾ Ведь сии [еретики] не только энергии называют тварными — откуда можно было бы предположить перенос по омонимии, ибо иногда и результат [энергии] называется действием, — но, чтобы и оправдания не было бы у нечестивцев, даже сами силы Божии определенно называют тварными.⁽²⁶⁾ Ибо, когда мы говорим, что Бог всесилен и обладает не только многими, но и всеми нетварными силами, и приводим сказанное Василием Великим, что «Дух Святой прост сущностью, разнообразен силами»[860], они утверждают, что эти силы тварны. Хорошо[861]; [допустим, что] в противном случае, согласно этим, блаженным [горебогословам], нетварные [силы] будут многими и различными, а посему будет много богов, поскольку сущность всегда проста, а энергия иногда промыслительно бывает и многообразной, так что и Павел сказал, что ангелы «знают от Церкви многообразие премудрости Божией"[862].

⁽²⁷⁾ Однако, когда мы возражаем, что, следовательно, согласно вам, Бог не был всесильным до творения», они, в присутствии многих [людей], которые и засвидетельствуют [их слова], утверждали, что Бог не был всесильным до творения. Но если даже они не говорили это в точных выражениях, то из их мнения будет следовать у них и это, и много другого [ещё] худшего. Но раз, по святым Афанасию и Максиму, а лучше, по всем вообще [отцам], все, что имеет Бог, Он имеет по природе, а не приобретенным[863], то по природе Он имеет и силы Свои, и имеет их извечно и безначально.

⁽²⁸⁾ Итак, если безначальны и сущность, и силы Божии, то называющие сущность нетварной, а энергии тварными создают две безначальные [вещи] — одну нетварную, а другую тварную. Но тварное и нетварное диаметрально противоположны друг другу по значению, и это близко к безбожному мнению Мани, [будто существуют] взаимно противостоящие два безначальных начала. ⁽²⁹⁾ Но это получается у них, возможно, невольно вследствие их неразумного и испорченного рассудка, словно некий странный зародыш безрассудных умов. Сами же они не только из-за этого оказываются поистине почитающими двубожие, в котором они тщетно оклеветали нас, но и потому, что говорят о тварном и нетварном богоначалии и благоначалии.

⁽³⁰⁾ Что же [получается], когда они называют причастия и начала сущего, [которые] в Боге и от Бога, причастностью к которым образована вселенная: благость, жизнь, бытийственность (ὀντότητα), бессмертие, святость и близкое этому, — сущностями и ипостасями, узреваемыми около Бога и созданными в веке (ἐν αἰῶνι) прежде ангелов, так что им причастны те [ангелы]?[864] Не вводят ли они платоновские идеи в Церковь Христову и не убеждают ли почитать многих богов, причастностью коим составлена вселенная? Но когда они снова узнaют из приводимых нами духовных словес, что эти [энергии] превечны, то утверждают, что сущность Бога не превосходит их. Тогда, по ним, эти [энергии] не из сущности, и она не является причиной их, ибо если причина, то превосходит, если же не превосходит, то она не могла бы быть одной причиной. Следовательно, согласно им, много причин и неизбежно многобожие.

⁽³¹⁾ Нам же, глаголющим, что не только два, но много безначальных [свойств Бога], ничто не препятствует говорить об одном и простом Боге. Ибо мы говорим не только о безначальных, но и о нетварных оных поклоняемых Ипостасях и всех ипостасных [свойствах] превысшей Троицы, и об одной природе трех [Ипостасей], и обо всех относящихся к ней природных силах и энергиях. «Ибо ни в божественной природе, — говорит великий в божественном Максим, — не узревается ничего тварного, ни в человеческой — ничего нетварного»[865]. Следовательно, в то время как они не только безначальны, но и нетварны, в них не видно никакой противоположности, которая могла бы совершенно отделить их друг от друга. «Ибо такова каждая сила выражения, говоримого о божественной природе, что, даже если имеет особенность в обозначаемом, не имеет никакой противоположности к соименуемому»[866]. Но одно как причинное находится над природными энергиями и силами — триипостасная сущность, и в триипостасной сущности одно вышележащее как причинное — «источное», по великому Дионисию[867], «божество»[868], из которого исходят и в которое возвращаются «пресущественные светы»[869] божества. Таким образом у нас один поклоняемый триипостасный и всесильный Бог, как бы ни разрывались [от лжи] противники. И никогда не могло бы произойти сложения ни из совершенных Ипостасей, ни из сущности и ее собственных сил или энергий, и в этом [случае] сохраняющих сущность бесстрастной и неизменной. Ведь не имеющее никакой силы и энергии является не простым, а несуществующим. Так у нас божество просто, как бы долго ни били себя [в грудь] клеветники. Ибо не у нас, а у них, вследствие собственных их мнений, будут или многие противоположные боги, или один, составной из противоположностей — и каких противоположностей? из тварного и нетварного, — даже если, по ним, [один и тот же] безначальный [Бог] и у одной только нетварной сущности, и у тварных, по ним, сил Его. ⁽³²⁾ Если же они допускают речи, что и силы Бога не безначальны, то далеко превзошли безумие Мани, потому что выйдет, по ним, что Бог не является всесильным не только до творения, но и теперь, ибо если Он начал быть всесильным вместе с творением, то Он перестал [быть таковым] после сотворения [мира].

Мани отделял от Бога силу зла, иначе говоря — силу несуществующего, хорошо поступая так, потому что Бог не может быть творцом злых [вещей] и, конечно, не [может быть] злым. Но то [было] наизлейшее у Мани, что он безумно возводил эту [силу зла] к другому началу, не смогший понять, что и сие имеет обыкновение устраиваться по справедливому попущению блага, а не из-за собственного начала [зла]. ⁽³³⁾ Итак, Мани отделял от Бога лишь силу зла, а они уничтожают всемогущество Божие, ибо если силы Бога и энергии не имеют, согласно им, никакого различия друг от друга и от сущности, то и божественное желание не будет отличным от предведения. В таком случае, по Акиндину, Бог как воистину являющийся провидцем всего будет желателем зла, чего даже Мани не отважился помыслить. Но отсюда показавшие оную самоблагостыню причиной зла и уничтожившие всесилие Бога, чтобы не [получилось], как они говорят, многих нетварных [вещей] и не было у них многих богов, — ибо [слово] «весь»[870] [прилагается] ко многим и в чем-то различным [вещам], — опять из-за того, что думают, что каждое из говоримого о Боге обозначает сущность и все природно Ему присущее ничем неотличается от [Его] природы, ⁽³⁴⁾ делают Бога не только составным, но и многосоставным и многосущностным, тогда как божественный Кирилл говорит: «Если в самом деле каждое» из присущих по природе Богу [свойств] «обозначает сущность, то из стольких сущностей состоит Бог, сколько окажется в Нём природно присущих [свойств]«[871], — а Василий Великий пишет: «Если только мы сведем к сущности все» божественные имена, «то покажем Бога не только сложным, но и состоящим из неподобных частей, потому что каждым именем обозначается иное и иное"[872]. Итак, и с этой стороны [дано] достаточное доказательство, что благодаря представлению об отличии природы по отношению к природно присущим Богу [свойствам] у нас сохраняется невредимой простота Бога.

⁽³⁵⁾ Далее, если существует только одна нетварная божественная природа, чтобы не было многих нетварных [вещей] и многих богов, по варлаамиту Акиндину и его сторонникам, то, поскольку, по Григорию Богослову, «божественная простота не [является] божественной природой"[873], она[874], согласно оным, тварна. ⁽³⁶⁾ Итак, если они говорят, что она присуща Богу извечно, то они составляют Его из тварного и нетварного; если же как тварная [эта простота была присущей Богу] не извечно, то, по ним, Бог не был изначально простым, и эта [простота] не присуща Богу по природе. Следовательно, они утверждают, что Бог не является простым по природе. Таким образом, в защите будто бы единственного Бога они безумно выступают против простоты Бога.

⁽³⁷⁾ Однако ты мог бы узнать, исходя из их слов, что и сущность, которую одну называют они безначальной и нетварной, не является бесконечной. Ибо они говорят, что одно и то же и совершенно безразлично — говорить о безначальной и нетварной сущности и безначальной и нетварной энергии. Ведь говорит Василий Великий: «Божественное предведение о чём-либо не имеет начала, но [имеет] окончание, когда наступило предузнанное"[875]. Итак, если, по ним, безначальная сущность не имеет различия с безначальной энергией, то, по ним, она будет иметь и конечность. В ином случае снова будут двое богов, ибо поскольку ясно проявилось различие между сущностью и энергией, то один бог у них — безначальная и бесконечная сущность, а другой — безначальная и конечная энергия: ведь им принадлежит довод, что если окажется различие божественной сущности по отношению к божественной энергии, то соединяются вместе два бога.