Византийские исихастские тексты

Отвергаем называющих тварным обожение Владычнего восприятия[1379].

Отвергаем называющих созданиями семь духов, почивших согласно пророчеству, на Владычнем восприятии, ибо Исаия назвал «духами» действия Духа[1380], почему и сказал блаженный Максим, что Господь имеет их природно как Сын Божий[1381].

Отвергаем говорящих, что очищенные становятся причастниками сущности Божией, как явно мыслящих [мнения] мессалиан[1382].

Отвергаем говорящих, что они так соединяются со всем Богом, что соединены с Ним и по ипостаси, и по сущности, и по энергии, ибо сии несчастные делают себя выше и всех святых ангелов, и людей, и Самого Христа, вместе с тем и сливая, согласно с Савеллием, божественные Ипостаси.

Отвергаем называющих творением получаемое святыми от обитающей во Христе полноты божества[1383] как называющих тем самым творением и оную полноту, иначе говоря, божественную Христову и энергию, и природу, и потому являющихся арианами.

Отвергаем считающих природный порядок у Бога — согласно которому, по Василию Великому[1384], Сын занимает второе место после Отца, поскольку [этот порядок] нетварен (как же иначе?), — сущностью [исходя] из слов, что все нетварное — сущность[1385], ибо отсюда, по их мнению, согласному с Арием, следует, что Сын таким образом второй после Отца по сущности.

Отвергаем говорящих, что желание (θέλησιν) Божие ничем не отличается от сущности Бога, как, вместе с введением неволящего Бога, делающих и творения богами, ибо раз мы возникли и существуем по желанию Божиему, то возникли и существуем по природе Божией, если ничем не отличается желание от божественной природы.

Отвергаем называющих тварным божественное желание, отличное от божественной природы, и как, наряду с прочим нечестием, сущих монофелитов, причем худших тогдашних (ибо они сочтут тварным единственное хотение (μόνον θέλημα) Христа, если божественная природа, по ним, не имеет нетварного хотения), но и как сущих монофизитов, причем худших тогдашних (потому что, по ним, Христос будет иметь единственную тварную природу, поскольку нетварной природы не существует без соответствующего хотения[1386]).

Отвергаем называющих тварной узреваемую в божественной природе энергию как сущих монофелитов, худших тогдашних, поскольку тем самым они и Бога делают творением.

Отвергаем говорящих, что божественная энергия неотличима (ἀδιάφορον) от божественной сущности и что эта энергия Отца — Сын и Дух Святой, и так сливающих в одну три Ипостаси, согласно с Савеллием.

Отвергаем говорящих, что нетварная от Божественного Духа энергия неотличима от божественной сущности, как говорящих, что сущность Божия — от Духа.

Отвергаем говорящих, что «присносущая от Присносущего Бога благодать"[1387] — Отец и Сын и Дух Святой, ибо, по ним, и Сам Отец будет от кого-то, и вообще высочайшая и поклоняемая Троица — от какого-то иного, не знаю какого, бога. Отвергаем отрицающих общие сущностные энергии Отца и Сына и Святого Духа, но для уничтожения этих общих сущностных энергий, называющих только Сына и Духа Святого сущностными энергиями и так согласных со словами Аполлинария.

Отвергаем называющих каждое из природно присущих Богу [свойств] сущностью как являющих Бога составным из многих различных сущностей.

Отвергаем говорящих, что одни только божественные Ипостаси отличаются друг от друга, но не (ἀλλ΄ οὐχὶ καὶ) божественные силы и энергии[1388], и обвиняющих, словно многобожников, тех, кто не допускает называть не отличающейся от предузнавательной силы и энергии творческую [энергию], а от неё — боготворящую, а от них, в свою очередь, желающую, и у остальных [энергий не допускает отсутствия отличий] друг от друга, — [так говорящих отвергаем] как сливающих божество (τὸ θεῖον), и окончательно уничтожающих всесилие Божие, и вводящих бессильного, скорее же — несуществующего (ἀνύπαρκτον) бога, ибо бессильного [божества] вообще нет (οὐκ ἔστιν ὅλως), а «весь» [в слове «всесильный"] не говорилось бы о совершенно неразличимых [силах].

Отвергаем называющих не отличающимися божественную сущность и божественную энергию как уничтожающих обе посредством друг друга, совсем, как и Савеллий [уничтожал] Ипостаси, и соделывающих себя безбожниками, как и тот — себя.

Каллист Ангеликуд

Об авторе трактата О божественном единении науке почти ничего не было известно до 1995 года[1389]. В предисловии к греческому Добротолюбию прозвище Каллиста Катафигиот производится от слова καταφυγή, что значит прибежище. По мнению греческих издателей, оно могло быть связано с какой-нибудь церковью Богородицы[1390]. Последние открытия не проливают света на это прозвище, истолкование которого нуждается в дальнейших изысканиях. Высказывалось и предположение о тождестве Каллиста с патриархом Каллистом Ксанфопулом[1391], сочинение которого в 100 глав также попало в Добротолюбие. Просопографическая статья А. Риго[1392] и сильно запоздавшая публикация в 1996 г. исследования[1393], законченного (но не завершенного в полном объеме) архим. Симеоном (Куцасом) уже в 1984 году при секции римо-католического богословия Страсбургского университета, позволяют с гораздо большей определенностью ответить на вопрос, кому принадлежит интересующий нас трактат. К сожалению, биографические сведения о Каллисте новейшие изыскания дополнили лишь в незначительной степени.

В рукописи Barberini 420 содержится 219 глав Каллиста Ангеликуда, 50 из которых помещены в Добротолюбии[1394] под именем Каллиста патриарха в серии 83 глав, а 89 других — под именем Каллиста Катафигиота в числе 92 глав[1395]. Кодекс 506 (Афон. 4626) Иверского монастыря дает еще более ясную картину: 115 глав совпадают с главами Каллиста Ангеликуда в Добротолюбии о рае как образе внутреннего человека, при этом 76 глав входят в упомянутую серию Каллиста патриарха, остальные 38 глав — Каллиста Катафигиота. Наконец, часть глав Каллиста Катафигиота имеется в рукописи Vat. gr. 736, целиком посвященной Каллисту Ангеликуду[1396]. Интересно и то, что в тексте Наставления безмолвствующим в 100 глав, изданном в Добротолюбии под именем Каллиста и Игнатия Ксанфопулов, есть прямые заимствования из 22-го слова Каллиста Ангеликуда[1397]. Кроме того, включенный в Добротолюбие текст О безмолвнической жизни Каллиста Тиликуды также принадлежит Каллисту Ангеликуду[1398].

Таким образом, творения Каллиста дошли до нас под разными именами: Меленикиот, Ангеликуд, Тиликуд, Антиликуд, Ликуд, Катафигиот. Атрибуция этих сочинений (или их частей) одному лицу — открытие сравнительно недавнее и еще не успевшее утвердиться в науке[1399], хотя о том, что под именем Каллиста Тиликуды скрывается Каллист Ангеликуд, известно относительно давно. За исключением эпитета «Катафигиот», названные выше имена объясняются ошибками переписчиков (разные вариации слова Ангеликуд) или именованием автора по городу Меленикон в Македонии, около которого находился монастырь под окормлением Каллиста. По двум сохранившимся документам известно, что патриарх Филофей Коккин в 1371 году признал этот монастырь ставропигиальным. Следовательно, Каллист принадлежал ко второму поколению исихастов XIV века. Однако из-за географической удаленности и малоизвестности монастыря о Каллисте Ангеликуде ничего не было известно, хотя произведения его принадлежат к числу важнейших богословских трактатов. Сказанное вполне объясняет тенденцию переписчиков (может быть, подспудную и неосознанную) надписать произведения Каллиста более известным и авторитетным именем его тезки (Каллиста патриарха).

Литературное наследие Каллиста Ангеликуда обширно, но до сих пор не издано полностью[1400]. Среди самых объемных творений следует отметить, во-первых, полемическое сочинение против богословия Фомы Аквинского[1401], основанное — вопреки ожиданиям — не на Сумме богословия, с которой Каллист мог ознакомиться благодаря переводу Димитрия Кидониса [PLP 13876], выполненному в 1358 году, но на Сумме против язычников, перевод которой был завершен в 1354 году. Тем не менее главное — как по значению, так и по объему — место в антитомистском сочинении Каллиста занимают не скромные разделы типа «Об отношениях веры и естественного разума» (§ 1–15) или «О премудрости» (§ 21–43), а две главы, озаглавленные весьма характерно для последователя свт. Григория Паламы[1402]: «О божественной простоте и о различении сущности и энергии» (§ 211–531) и «Об исхождении Святого Духа и об отношениях Божественных Лиц» (§ 532–607). Во-вторых, Исихастское обучение (ἡσυχαστικὴ ἀγωγή) — возможно, утерянное или дошедшее в качестве разрозненных слов. Как показали недавние исследования Д. А. Поспелова и О. А. Родионова, в состав Исихастского обучения могли входить такие сочинения Каллиста, как главы О божественном единении или О внутреннем рае[1403]. Наконец, Исихастское утешение (ἡσυχαστικὴ παράκλησις) — творение, состоящее из 30 слов (некоторые из которых являются в свою очередь обширными сочинениями с множеством глав), относящихся к аскетической и безмолвнической жизни. Диссертация архим. Симеона (Куцаса) посвящена как раз публикации четырех слов (три изданы впервые) из этого последнего произведения[1404]. Существуют также отдельные трактаты Каллиста, иногда очень обширные (видимо, первоначально входившие в указанные выше сочинения), и молитвы. Более точная классификация и издание творений Каллиста — дело (надеемся, недалёкого) будущего. Отметим, что уже несколько лет группа российских учёных занимается успешным поиском новых греческих и славянских рукописей сочинений Каллиста и подготовкой их критического издания[1405]. Интересно, что сочинение Каллиста О рае было переведено на славянский язык, сохранилось в ряде рукописей (в т. ч. в собрании Троице-Сергиевой Лавры, ныне размещенном в свободном доступе в Интернете) и планировалось по благословению свт. Филарета (Дроздова) к изданию Оптиной пустынью наряду с публикацией славянских переводов сочинений прпп. Варсануфия и Иоанна и Феодора Студита. К сожалению, это издание так и не было осуществлено.