– Ключ-8? – повторила за ней Руби.
– Секретное кодирующее устройство «Спектра-8», – пояснила ЛБ. – Он был похищен из моей коробки-сейфа, когда я посещала исследовательскую лабораторию Отдела Обороны. Коробка-сейф находилась внутри комнаты-сейфа, закрытой на кодовый замок. Кража оболочки-невидимки объясняет, каким образом кто-то – я имею в виду Клода Фонтейна, чье местонахождение до сих пор неизвестно, – физически мог похитить ключ, однако это не объясняет, откуда он знал, где этот ключ находился или мог находиться. Чтобы знать это, требуется… внутренняя информация.
– Вы хотите сказать, что в «Спектре» завелся крот?
– Не знаю, – ответила ЛБ, – но это выглядит все более и более вероятным.
– А зачем кому-то мог понадобиться ключ-8? – спросила Руби. – Я имею в виду, что «Спектр» мог блокировать его в ту же секунду, когда узнал, что его украли… ну то есть это так, да? Ведь после блокировки он бесполезен, верно?
– Совершенно верно, – подтвердила ЛБ. – После блокировки ключ-8 бесполезен.
Что-то в ответе ЛБ заставило Руби задуматься: этот ответ был очень взвешенным, как будто начальница старалась не сказать лишнего.
– Значит, вы не хотите его вернуть? – поинтересовалась девушка.
ЛБ помолчала.
– Мне нужно вернуть кое-что, – признала она. – Не сам ключ-8, а бирку, к которой он прикреплен.
– А что в ней такого важного?
– Она была моя, – ответила ЛБ. – Я имею в виду – всегда. Она была у меня с тех пор, когда я была, скажем так, очень юной. Ее подарил мне кое-кто.
– Кто? – уточнила Руби.
Но, похоже, приступ откровенности у ЛБ прошел.
– Это просто памятная вещица, – только и сказала она. – И я хочу, чтобы она снова оказалась у меня.
Молчание. С минуту ни та, ни другая не говорили ни слова, затем ЛБ спросила:
– И вообще, чем ты здесь занимаешься?
Руби вздохнула.
– Я по-прежнему не могу расшифровать сообщения, отправленные через передатчик с моих «спасательных часов». – Она посмотрела на ЛБ. – Ну, то есть я полагаю, вы о них уже знаете.
ЛБ кивнула. Она знала все.