Однако от чего я не могла отвести взгляд, так это от стен. Над кроватью и над камином висели великолепные пейзажи в рамках, уже знакомые мне по Инстаграму Джека. А большая стена справа от меня вся была заполнена старыми почтовыми открытками. Я разинула рот от изумления и во все глаза уставилась на них. Едва сообразила, что надо сперва скинуть кроссовки, заляпанные грязью.
Я благоговейно протянула руку к стене и коснулась одной из сотен пожелтевших открыток, собранных со всего света. Франция, карусельные лошадки бегут по кругу, закрепленные на разноцветных штангах. Ниже – старомодный канатный трамвай в Сан-Франциско. Еще одна открытка, с надписью вычурными буквами «Вайкики»[10], изображала живописный пляж. Я удивленно пробежалась глазами по всей коллекции. Среди старых открыток попадались новые, однозначно выделявшиеся яркой расцветкой. Я подошла к стене настолько близко, что пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть общую картину.
– Откуда у тебя столько? – вырвалось у меня.
Джек тоже снял грязную обувь, присоединился ко мне и любовно окинул взглядом выставку сокровищ.
– В свое время начал коллекционировать. – Джек повел плечами, и щеки подернулись легким румянцем. Он смущенно почесал в затылке. – Я и сам охотно отправляю открытки. Наверное, единственный, кто сегодня так поступает. – Он тихо засмеялся. – Когда бываю где-нибудь, посылаю весточки друзьям и семье. Они знают про мое увлечение, и потому я тоже получаю открытки со всего мира. Но самые красивые… – Он запнулся и погладил винтажную карточку, над которой как раз застыла моя рука. Наши пальцы соприкоснулись, и приятная дрожь пробежала по телу. – Самые красивые – это случайные находки, сокровища, которые я отловил на блошиных рынках, гаражных распродажах и в антикварных магазинах. Настоящие ворота в прошлое.
Джек снял со стены открытку с каруселью, перевернул ее и отдал мне. Выцветшие рукописные строки едва читались, однако я разобрала, что их писал солдат своей любимой девушке. Он служил в Европе и ужасно по ней скучал. У меня сжалось сердце.
– Просто маленькое чудо – спустя столько лет взглянуть на жизнь людей! – вздохнула я.
– Да. – Глаза Джека загорелись. – Вроде бы чужие для нас люди, однако они когда-то жили, любили, страдали. А теперь крошечный фрагмент их жизни стал частью моего дома. Как мост между их временем и нашим.
– Прекрасная мысль!
Я вернула Джеку открытку и с улыбкой посмотрела на него. Он удержал взгляд, и мое сердце встрепенулось.
– Ты вся дрожишь! – вдруг спохватился Джек и повесил открытку на место. – Идем, я дам тебе сухую одежду.
В ванной комнате я напялила на себя пуловер с капюшоном, спортивные штаны и вязаные носки. Когда вернулась обратно, в камине горел огонь, а на журнальном столике стояли две дымящиеся чашки.
Джек сидел на ковре и смотрел на пламя. Услышав мои шаги, он обернулся. Я с ухмылкой крутанулась вокруг своей оси.
– Тада-ам! Будто на меня пошито!
Он засмеялся. Как раз наоборот. Штанины пришлось многократно подвернуть, а в пуловере я буквально утонула. Однако обе вещи были теплыми и уютными. Самое то сейчас для меня. Джек, похоже, всегда знает, что делать.
Я промокнула волосы носовым платком, и они завились еще круче, как всегда во время дождя. Откинув локон с лица, уселась рядом с Джеком. Меня мгновенно окутало тепло камина; такого чувства защищенности я никогда не испытывала. Лишь теперь я в полной мере осознала близкое присутствие Джека, и стало даже жарко. Хотелось придвинуться поближе, хотелось ощутить его кожу под своими ладонями.
Он тоже избавился от мокрой одежды и теперь сидел в футболке и спортивных штанах, но босиком.
– Как ты себя чувствуешь? Согрелась? Еще что-нибудь нужно? – Он протянул чай.
– Если мне станет жарко, придется снова все снять, – игриво призналась я.
Рука с чашкой замерла в воздухе. Глаза Джека чуть расширились; он скользнул взглядом по моим выпуклостям, едва различимым под просторной хламидой. Между нами возникло напряжение – да так, что воздух заискрился. Казалось, этот миг длился вечность. Ни один из нас не желал прерывать зрительный контакт. В очередной раз глаза цвета моря затягивали меня на свою орбиту. В отблесках пламени аквамарин казался теплее и напоминал поверхность воды в тихий летний день.
ebooksa