Мальчики-охотники за удачей на Аляске

Глава 18. Месть дяди Набота

Через десять дней, заплатив все долги и поместив все деньги, полученные за золото, на счет фирмы «Перкинс и Стил» в банке, мы отправились в то, что дядя Набот называл «путешествием по континенту».

Мы оба очень привязались к Неду Бриттону, который так верно стоял рядом с нами на острове, и мистер Перкинс решил сделать его помощником капитана на новом корабле, когда он будет куплен. По этой причине и потому, что моряк хотел посетить своих родственников на Востоке и осчастливить их, поделившись своими деньгами, Нед поехал с нами в том же поезде.

– Мнение Бриттона будет полезно, когда мы будем покупать корабль, – сказал старик. – Я рад, что он поедет с нами.

Нукс и Бриония, узнав, что капитан Гей купил «Флиппер», сразу ушли с корабля, и для меня самым трудным было оставить простодушных сулу. Они заявили, что принадлежат «фирме» и должны получить место на новом корабле, и дядя Набот и я очень хотели этого, потому что знали: более верных и полезных слуг нам не найти. Но было бы глупо брать их на восток, пока все не готово. Поэтому я нашел им удобное жилище и дал им денег достаточно, чтобы хватило, пока за ними не пошлют. Они пришли на вокзал проводить нас и так испугались железного чудовища, которое унесет их друзей, что снова и снова предупреждали, чтобы мы были очень осторожны.

– Прежде всего, мастер Сэм, – сказал Нукс, – ни за что не подходи к машине. Она может раздавить тебя.

– Не надо плакать, Сэм, – добавил Бри, – но не доверяй машине. Она не так безопасна, как парус при сильном ветре.

– Ты прав, парень, – одобрительно воскликнул дядя Набот. – Машины – изобретение дьявола, Бри, но добрый христианин может ими пользоваться, если будет осторожен. А теперь прощайте и заботьтесь о себе, пока мы не вернемся или не пошлем за вами.

По случаю нашего богатства мистер Перкинс решил купить билеты в туристический спальный вагон, а не сидеть всю ночь на скамье в обычном вагоне.

– Спальный вагон – настоящая роскошь, Сэм, – сказал он, – и подходит только очень богатым, которые ничего не потеряют, или очень бедным, которым незачем экономить. Думаю, мы можем себе это позволить, и койки в туристических вагонах такие же хорошие, как в частных вагонах богачей. Поэтому, как только выедем из Фриско, ляжем спать.

– Но еще не темно, дядя, – возразил я. – До сна еще много часов.

– Сэм, – серьезно сказал старик, – ты хочешь сказать, что заплатил за постель и она весь день будет стоять пустой? Вот это я называю настоящей расточительностью! Конечно, я видел это в своих путешествиях. Я знавал человека, который платил три доллара за постель, а потом полночи сидел в вагоне для курения, прежде чем ложиться. Думаешь, железнодорожная компания вернула ему половину денег? Никогда! Над ним посмеялись и оставили себе все три доллара. Заплатить за вещь и использовать ее – это не расточительность, но заплатить за постель и полночи не ложиться – пустая трата денег. Все равно что заплатить за роскошный обед и даже не попробовать половину блюд. Разве разумный человек так поступит?

– Нет, если он голоден, дядя, – сказал я, смеясь над его философией.

– Если он не голоден, купит сэндвич, а не роскошный обед! – торжествующе воскликнул дядя Набот.

Тем не менее, сознавая свое богатство, я безрассудно сидел допоздна, а мой прижимистый дядя занял «койку» и мирно похрапывал. Поездка прошла благополучно, а от Бостона мы по узкоколейке поехали в порт Баттерафт.

В последние часы пути дядя Набот стал очень задумчив; я заметил, что он все время что-то пишет карандашом на обороте конвертов или на клочках бумаги, которые доставал из бумажника. Наконец я спросил:

– Что ты пишешь, дядя?

– Записываю то, что намерен сказать этой старой акуле в Баттерафте, – ответил он. – Скажу тебе, Сэм, такого она в жизни не слышала, и она заслуживает каждое слово. Ты сначала ей заплатишь, чтобы вы были в расчете, а затем я подведу с ней моральный расчет.

– А она позволит тебе? – с сомнением спросил я, потому что очень хорошо помнил, как не любит миссис Рэнк возражения.

– Она ничего не сможет сделать, – серьезно ответил дядя Набот. – Если бы ты знал, что она мне говорила в прошлый раз и как бесстыдно она это говорила, ты бы понял, как много значит для меня месть.