Империя вампиров

Я задался целью выяснить это. И вот, когда Аарон наконец отвернулся, я показал ему в спину папаш и, хватаясь за ушибленное брюхо, проскользнул обратно в оружейную.

Сердце в груди бешено колотилось, но мне пришел на помощь юношеский опыт: разом вспомнились ночи, когда я тайком наведывался в спальню к Ильзе. Даже если меня не ждали горячие поцелуи, я все еще при желании мог сделаться чертовски скрытным. В приглушенном медовом свете потолочных огней я крался вдоль рядов арсенала и вскоре вновь затаился у дверей Алого цеха.

Заглянул внутрь. Серорук с Талоном стояли над телом маленького Клода, а сестра Ифе отошла в другой конец комнаты и занималась там цеховыми делами.

– …если учесть, сколько у этой личинки было времени на охоту, обратить он успел много народу, – рассуждал серафим. – Говоришь, сам он обратился всего два месяца назад?

– Почти три. – Серорук кивнул. – Но, oui, кровь у него сильная.

– Занятно, что породившая его пиявка убежала.

– Она могла не знать, что мальчик обратился. Возможно, покидала город в спешке.

– Гм-м-м… – Талон ввел мальчишке в грудь серебряную трубку, и тот завизжал сквозь кляп. – А этот ожог у него на руке… В послании, которое доставил Лучник, говорилось, что это боевая рана.

Оглянувшись на Ифе, Серорук понизил голос до заговорщицкого шепота.

– Мой мальчик сотворил с ним это голыми руками.

– Де Косте?

– Де Леон.

Талон фыркнул:

– Этот мелкий жидкокровный членосос?

– Рану нанесли две недели назад, – напомнил Серорук. – Ей следовало затянуться к рассвету, и тем не менее она держится. Когда я ворвался в комнату, где сцепились этот холоднокровка с де Леоном, я успел заметить, как кипела кровь у вампира том в месте, где его хватал де Леон.

– …Кипела?! Ты уверен?

– Собственными глазами видел. Чуял запах. Талон, ты ведь знаешь, что это.

– Ничего подобного мне неизвестно.

– Дьявол подери, раскрой глаза, друг. Это сангвимантия.

Съежившись у двери, я напрягся всем телом. Что значит это слово, я не понимал, но от того, каким тоном его произнес Серорук, у меня в отбитом животе похолодело. В голосе наставника слышалось изумление. Изумление и страх.