Империя вампиров

Серорук, изображая лакея при входе, встречал гостей, а Лучник парил в небе над замком – сокол неизменно помогал хозяину. Серафим Талон, в форме стража, обходил внутреннюю территорию замка – на случай если Лункуа проберется в крепость тайком. Аарон, конечно же, облачился в костюм аристократа и танцевал с мама, а я в одной с ним бальной зале разносил, сука, напитки.

Наблюдая, как сын с матерью кружатся по зале, я задержал свой взгляд на баронессе де Косте. Она явно души не чаяла в сыне, несмотря даже на то, что он – плод запретной связи. Я вспомнил про свою мама. Подумал о настоящем отце.

Кем она была для него? Любовницей или жертвой?

И кто тогда я, если уж на то пошло?

В воздухе витали запахи rêvre и опийного мака, к которым приплетался аромат парфюма помпезных дам. Пение менестреля смешивалось с перезвоном хрусталя и золотых перстней, жестокого смеха и резких шуточек. Вино с началом мертводня стало такой же редкостью, как золотая канитель, и все же тут оно лилось рекой. Было ощущение, что я плыву в кровавом потоке среди голодных рептилий.

Однако Марианны Лункуа видно не было.

– Ужасно утомительно, не находите?

Услышав за спиной выразительный голос, я обернулся и увидел барышню, смотревшую на меня скучающим взглядом. На ней было платье из зеленого шелка, а корсет придавал ее изгибам правильную форму песочных часов. Длинные волосы девушки были цвета осеннего золота, а глаза – голубизны забытого неба.

– И что вас так утомило, мадемуазель?

– Все это. – Она обвела залу жестом руки. – Все те же старые лица, все те же старые беседы. Все – то же, что и год назад, и два. – Она присмотрелась ко мне из-под длинных темных ресниц. – Кроме вас, разумеется.

Я протянул в ее сторону поднос.

– Могу ли я предложить вам выпить, мадемуазель?

Выгнув бровь, девушка взяла бокал.

– Перестаньте, вы точно такой же слуга, как и я. Вы приехали сегодня с Аароном и еще двумя людьми: с тем, у которого кислая мина, и тощим, с сальными усами. Кто вы?

Хотел бы и я спросить ее о том же, но, как и полагалось порядочному слуге, опустил взгляд в пол.

– Совершенно обыкновенный человек, мадемуазель.

– Хм-м-м. – Она хмыкнула. – Это уже мне решать.

Оглядев меня еще раз напоследок, юная дама развернулась на полированных каблучках и вернулась к остальным гостям. Я же покачал головой и снова стал рассматривать присутствующих. Бальная зала барона де Косте кишела людьми вроде этой девушки, и все они были именно такими, какими я их себе и представлял: краснеющая инженю, симпатичный молодой повеса; пьяный лорд и улыбающийся змей. Моя рука скользнула во внутренний карман, где напротив сердца, сложенный, лежал подарок на именины. Мой портрет, нарисованный Астрид. Меня окружали красотки в старом бархате и атласе, корсетах из китового уса и золотых ожерельях, а я думал только о той, что носила простые белые одежды новиции.

Я скучал по ней.

Начался пир, пошел кутеж, пары закружились по зале под красивую песню. Барон де Косте сидел в окружении своих лордов: их грубый смех то и дело вспарывал воздух, точно ржавые ножи. Шло время, а наша добыча все не показывалась, но я, оглядывая зал, сообразил, что у меня беда иного рода.